Эмилио Сальгари - Охотница за скальпами. Город прокаженного короля

Англичанин машинально проглотил несколько глотков ядовитой смеси, в состав которой входят, как известно, купорос и серная кислота, добавляемые для крепости. Как ни привычен был к спиртным напиткам его организм, не выдержав испытания тафией, лорд Вильмор поперхнулся, раскашлялся, расчихался.

— Дьяволы! Вы хотите меня отравить! — закричал он.

— Ничего подобного, мой белый брат, — злорадно ухмыляясь, отозвался Сэнди Гук. — Это, видите ли, некого рода ликер, изготовляемый янки для краснокожих. Правда, мухи дохнут, нализавшись этой штуки. Но люди пьют и… и тоже дохнут, хотя не всегда и не сразу. У вас удивительно крепкая натура, милорд, так что несколько глотков тафии вам не повредят. Поднимайтесь.

— Где я, мистер бандит?

— У моих краснокожих братьев, милорд. Сейчас я познакомлю вас с одной милой женщиной, которую зовут охотницей за скальпами. Приободритесь, оправьтесь. Очень может быть, что ваша оригинальная шевелюра понравится этой мисс.

В словах бандита явно звучала насмешка, но англичанин не обратил на нее никакого внимания. Он, казалось, о чем-то думал.

— Кажется, вы свалили меня с ног ударом в грудь, мистер красно-белый жулик?

— осведомился он.

— Если быть точным, милорд, мой кулак попал вам ниже левой ключицы. А что?

— Удар был не совсем правильным. Во-первых, дым разъедал мне глаза. Во-вторых…

— Что вы этим хотите сказать, милорд?

— А то, что я не признаю победу за вами!

— Вот как? — удивился Сэнди Гук.

— Разумеется. И если вы не струсили, то я не прочь доказать вам это. Мы можем начать хоть сейчас. Дайте только мне хлебнуть еще вашего ликера для истребления мух.

И оригинал, выпив несколько глотков ядовитой жидкости, приподнялся на ноги и стал оглядываться вокруг, выискивая удобное местечко для нового боя.

Но возобновить поединок не удалось. Из ближайшей большой палатки вышел какой-то молодой индеец и сказал Сэнди Гуку, что сахэм Миннегага ожидает его и его пленника.

— Если любезная и кроткая Миннегага, — сказал Сэнди Гук, обращаясь к англичанину, — не прикажет, милорд, снять с нас шкуру или перерезать для краткости горло, я не прочь доставить вам это удовольствие и показать, что в Чикаго умеют драться не хуже, чем в Лондоне. Но теперь не до этого. С Миннегагой не шутят. Идемте к ней, и молите вашего Бога, чтобы мы застали эту мисс в добром расположении Духа.

Англичанин, насколько мог, привел в порядок свой костюм. Очистил от пыли пробковый шлем, обтянутый белым полотном, аккуратно расправил и перевязал заново голубую сетку, пригладил длинные шелковистые баки. Затем он последовал за Сэнди Гуком, не выказывая ни малейшего признака смущения или робости, словно отправляясь выпить чашку чая в приятной компании, устроившей пикник где-то в поле. В его душе жила непоколебимая уверенность, что ему не грозит никакая опасность. Разве он не был сыном Альбиона? Разве Англия не величайшая держава мира? И разве она не умеет защищать своих детей, в каком бы глухом углу земного шара они ни находились?

Милорд Вильмор вошел в палатку женщины-сахэма, мстительной и кровожадной Миннегага, твердыми шагами и с высоко поднятой головой. Увидев же Миннегагу, одетую в живописный полумужской костюм воинов сиу, англичанин отвесил ей поклон, словно перед ним стояла не индианка, а фрейлина двора ее величества королевы Англии, императрицы Индии всемилостивейшей Виктории.

Странный вид чудака заметно удивил Миннегагу, которой до этих пор не приходилось сталкиваться с людьми такого типа. Но в глазах девушки по-прежнему горел злой огонек, выдававший ее ненависть ко всем бледнолицым.

Наши читатели, расставшиеся с дочерью неукротимой Яллы на берегах Сэнди-Крик, во время знаменитой «Кровавой бани» 1864 года, едва ли бы узнали свою старую знакомую, спутницу индейского агента Джона и его товарищей Гарри и Джорджа — маленькую Миннегагу. За истекшие годы Миннегага выросла и похорошела, превратившись в настоящую красавицу. Она была так стройна, что любой скульптор желал бы сделать ее своею моделью для изображения в мраморе или бронзе символа молодости, силы, грации, здоровья и красоты. Лишь несколько красноватый оттенок кожи да что-то в чертах лица выдавало индейское происхождение сахэма. Живописный костюм из оленьей кожи, расшитый разноцветными шелками, удивительно шел девушке, подчеркивая красоту ее юного и стройного тела со стальными мускулами и бархатной кожей. И как-то не бросалось в глаза, что за поясом, обвивавшим мягкими складками стройный стан Миннегага, красовался целый арсенал, а ее мокасины были украшены коллекцией скальпов, в числе которых были скальпы белых женщин и детей, безжалостно убитых этим вампиром в образе очаровательной девушки.

Миннегага сидела около разложенного прямо на полу небольшого костра, наполнявшего типи едким смолистым дымом. Рядом с ней, на таком же сиденье — выбеленном солнцем огромном черепе бизона — словно фантастическая статуя сидел уже знакомый нам индеец с малиновым носом. Это был наш старый знакомый лжегамбусино, муж свирепой Яллы, вождь Воронов Красное Облако, отец Миннегага. Красное Облако овдовел в тот памятный день, когда воины пяти племен и почти все их вожди полегли под штыками американских солдат на берегах Сэнди-Крик. Годы не прошли бесследно для вождя Воронов: хотя он и был по-прежнему прям, а мускулы его крепки, точно стальные канаты, но в волосах уже просвечивали серебряные нити, глаза были мутны, а лицо с резкими чертами изрезали глубокие морщины.

Сидя рядом с дочерью, Красное Облако не выпускал изо рта длинного чубука своего калюме, наполняя легкие едким дымом «морики», табачного зелья, смоченного водкой. К окружающему Красное Облако относился с каким-то каменным равнодушием и, казалось, не обратил внимания на появление в типи лорда Вильмора, фигура которого вызвала любопытство у Миннегага.

— Это тот человек, которого ты нашел в прерии? — спросила Миннегага у стоявшего рядом метиса. — А где же другие?

— Не знаю, — смущенно ответил Сэнди Гук. — Ты же знаешь, сахэм, подожженная по твоему приказу прерия превратилась в огненный океан, и те люди затерялись в волнах огня. Этот человек был с ними. Я подумал, что он может тебе пригодиться…

— На что именно? — усмехнулась Миннегага.

— А хотя бы на то, чтобы получить точные сведения об остальных.

— Чего стоят эти сведения? Мне нужны сами люди. Главным образом индейский агент Джон, за которым я бесплодно гоняюсь столько лет. Ведь это он снял скальп с моей матери!

— И с моей жены, — глухо отозвался из угла старый вождь Воронов.

— Где же индейский агент Джон? — упрямо твердила Миннегага, сверкая глазами. — Где его спутники?

— Я не мог ничего поделать, — пожал плечами Красный Мокасин. — Равнина пылала, трапперы затерялись в огне. Скорее всего, они сгорели, и ты можешь быть довольна, что без особого труда избавилась сразу от трех врагов.