Карл Май - На Диком Западе

— Протяни мне руку, — сказал он Бобу. Предосторожность была понятна — важно было не замараться жидкостью скунса даже при малейшем движении, ведь саксонец мог тогда подвергнуться участи отверженного…

С трудом освободил он руку Боба, почти разломив челюсти животного.

Боб не помнил себя от радости и, несмотря на рану, побежал к остальному обществу. Но Разящая Рука схватил ружье, прицелился издалека в негра и закричал ему:

— Остановись! Или я тебя застрелю!

Негр в ужасе остановился как вкопанный.

— Сбрось платье, — приказал Разящая Рука, — и немедленно сядь в воду, платье же мы сожжем.

Самая чувствительная струнка Боба была задета.

— Как? — завопил он с отчаянием. — Боб должен снять свою прекрасную коленкоровую одежду, и она сгорит? О, я несчастный!

Но Разящая Рука не обращал внимания на его сетования. Он спокойно сказал, зная, что другого средства не имеется:

— Я стреляю: раз… два…

Но прежде чем он сказал «три», Боб скинул свое платье и бросился бежать с платьем в руках к пруду: он предпочитал его утопить, чем отдать на сожжение. Вместо мыла ему дали состав из медвежьего жира и золы и приказали тереть себя этим составом как можно усерднее. И Боб тер, тер без устали. Только его курчавая голова виднелась из воды, и невозможно было без смеха смотреть на то, какие гримасы он корчил, скаля белые зубы.

После этого происшествия с Бобом все общество вернулось к огню. Так как делать было нечего, то Длинный Дэви обратился к Разящей Руке с просьбой рассказать какое-нибудь из своих приключений.

— Вы столько пережили, — прибавил он, — что стоит вам потрясти рукавом, и оттуда посыпятся приключения сотнями.

Но Разящая Рука не отвечал. Он глубоко вдохнул в себя воздух, как будто хотел в чем-то удостовериться посредством чувства обоняния.

— Да, этот Боб распространяет вокруг себя не совсем-то приятный запах, — заметил Джемми.

— Не потому я вдохнул в себя воздух, — возразил Разящая Рука.

— Что же вы нюхаете?

Но Разящая Рука вместо ответа обратился к Виннету со словами, сказанными на апачском языке:

— Теши-ини!

Это значило: «Смотри в оба!» Так как остальные не понимали апачского языка, то и смысл этих слов остался для них загадочным. Виннету кивнул головой и схватил свое ружье. Разящая Рука сделал то же самое.

Джемми удивленно спросил:

— Что с вами? Вы оба схватились за ружья?

— Дело в том, что я собираюсь рассказать вам о так называемом бедренном выстреле. Слышали ли вы когда-нибудь о нем?

— Бедренный выстрел?.. Это что такое? Нет, мы не знаем…

— Первый раз слышу, — посыпались ответы.

— Так видите ли, я этим именем называю выстрел, при котором ружье поднимают к бедру.

— Но ведь таким образом невозможно целиться! — вскричал Джемми.

— Да, целиться очень трудно, но некоторым охотникам это удается.

— К чему же этот бедренный выстрел, если можно целиться обыкновенным образом? — спросил Джемми.

— То-то и есть, что не всегда это возможно, — возразил Разящая Рука, — например, если вы сидите или лежите на земле и не желаете показать противнику, который вас сторожит, что вы хотите в него стрелять. Представьте себе, например, что вблизи находятся враждебные нам индейцы, которые имеют намерение на нас напасть. Они высылают своих разведчиков, а те подкрадываются, чтобы узнать наши силы и определить выгоды местоположения для битвы. Эти лазутчики ползут на руках и коленях. Лучшее средство сделать их невредимыми — застрелить.

— Тки-акан, [3] — Они близко. — шепнул вождь апачей.

— Теши-ши-тки, [4] — Я вижу их. — ответил Разящая Рука.

— Таясси, [5] В лоб. — шепнул опять апач.

— Что это за секреты у вас? — спросил Длинный Дэви.

— Это ничего, — ответил Разящая Рука, — дело в том, что я — с помощью Виннету — желаю показать вам на деле бедренный выстрел.

— Но ведь нужно видеть лазутчиков! А разве возможно что-нибудь разглядеть в таком мраке? Я, правда, слыхал, что некоторые охотники Запада видят глаза подкрадывающихся врагов в темноте, но я этому не верю.

— Видели ли вы когда-нибудь на море, как блестят глаза акулы? Они блестят так ярко, что их легко можно разглядеть во мраке. Всякий другой глаз, не исключая и человеческого, обладает тем же блеском, хотя и не с такой силой. И чем более напрягается зрение, тем сильнее блеск глаз. Например, если бы там, в лесу, находился лазутчик, который бы наблюдал, то я увидел бы его глаза, да и Виннету тоже.

Все сидели, застыв в изумлении.

— Положим, что там действительно находится лазутчик и я вижу, как блестят его глаза. Если я приложусь, чтобы в него выстрелить, как обычно это делаю, то он увидит, что я стреляю, и немедленно скроется. Чтобы этого не случилось, я остаюсь спокойно на месте, потом беру незаметно ружье и поднимаю его до правого бедра, оставаясь в сидячем положении. Затем нужно — как я это сейчас делаю — повернуть голову в другую сторону, как если бы вы смотрели совсем не туда, где находится лазутчик, но не настолько, чтобы его нельзя было видеть, а напротив, нужно иметь возможность хорошо разглядеть врага.

Говоря это, он так и делал. Виннету следовал его примеру.

— Затем левой рукой хватают ствол ружья, чтобы направить его и поддержать тяжесть ружья, затем начинают целиться, стараясь попасть между глаз, и наконец стреляют — вот так!

Выстрел прогремел, и немедленно после него выстрелил Виннету. Оба вскочили и, выхватив ножи, точно пантеры, бросились в чащу леса.

Ни индейцы, ни белые не проронили ни слова. Но все были готовы к бою.

Внезапно показались Разящая Рука и Виннету, оба с ножами в руках и каждый с индейцем на плечах. В молчании подошли они к огню, и Разящая Рука сказал:

— Теперь не время разговаривать. Оба трупа следует положить на резервных лошадей, и мы отправимся в путь. Мы убили двух, но никто не может знать, сколько человек идут за ними. Итак, живо!

У каждого трупа было отверстие во лбу. Таким образом пули попали в лоб, совсем как сказал Виннету. «Таясси».

Скоро кончились все приготовления к отъезду. Огонь был потушен, и весь караван, с Разящей Рукой и Виннету во главе, отправился в путь.

Понятно, негра не оставили в воде. Еле живого от страха, его без всякой одежды посадили на лошадь, она ехала сзади всех, потому что еще до сих пор от него шел нестерпимый запах.

Быстро и бесшумно ехал караван. Уже к рассвету перед всадниками показался узкий проход между высокими, покрытыми густым лесом горами. Там оба всадника остановились и сошли с лошадей. Другие последовали их примеру. Оба трупа были сняты с лошадей и положены на землю. Одеты они были по индейскому обычаю частью в суконное, частью в кожаное платье.