Карл Май - На Диком Западе

Лицо его сильно загорело. С левой стороны лба шел кровавый рубец — прямо к правому глазу. Это придавало юноше особенно воинственный вид. Он не производил впечатления молодого неопытного человека. На лошади он сидел гордо и прямо.

Фрэнк поздоровался и спросил, знаком ли он с местностью и знает ли Хельмерс-Хоум?

Тот отвечал, что сам туда едет, и, предложив следовать за ним, ударил свою лошадь и поскакал в сторону от ручья, по направлению к югу. Наши путники пустились следом.

— А мы хотели ехать по течению! — заметил Фрэнк.

— Вы все равно прибыли бы в Хельмерс-Хоум, но часа через два, тогда как теперь мы будем там через три четверти часа.

— Как хорошо, что мы тебя встретили! А не знаешь ли ты владельца этой страны?

— Даже очень хорошо.

— Что он за человек?

— Если у вас дурные намерения, то лучше поверните обратно.

— Почему?

— Он очень проницателен.

— В таком случае нам нечего его бояться!

— Если вы храбрые люди, то он, напротив, будет готов на всякие услуги.

— Я слыхал, что он ведет торговлю?

— Да, но не в корыстных целях, а лишь для западных племен, живущих в дружбе с ним. Он привозит в свою страну все, что требуется для охотника, и продает по самым низким ценам. Но кто ему не понравится, не найдет ничего и за большие деньги.

— Так он большой оригинал?

— Нет, но он старается обезопасить себя от западных племен. Впрочем, я не стану его описывать, вы с ним сами познакомитесь. Скажу только одно, это вас крайне удивит и насмешит: он коренной немец.

— Вот выдумал! — вскричал Фрэнк. — Чему же тут смеяться? В сущности, я должен был догадаться, что он немец, так как только немец может назвать свою страну Хельмерс-Хоум. Ты далеко от него живешь?

— Нет, у меня нет владений, я свободен как птица.

— Значит, одинокий бедняк?

— Да!

— Ты так молод и у тебя нет родителей?

— Есть, но в Англии.

— Но имя у тебя есть?

— Да, конечно: меня зовут Блади-Фор.

— Но это означает «кровавый случай»?

— Совершенно верно: я выдержал страшное нападение и один из всех остался в живых.

— Что же с тобой случилось?

— Я освободил однажды, вместе с двумя друзьями, из плена у павианов одного молодого человека по имени Кребс. Он шел вместе с другими отыскивать золотые прииски Бобровой реки и попал в лапы к обезьянам. Мы пошли на соединение с его людьми, но по дороге на нас напали разбойники — уцелел я один…

— А что же золотые прииски?

— По слухам, экспедиция по дороге натолкнулась на алмазные россыпи и отказалась идти к приискам, так как тайна их местонахождения принадлежала индейцам.

— Но ты знаешь убийц?

— Нет. Хельмерс нашел меня под кактусом в бесчувственном состоянии и взял к себе домой. Я целый месяц лежал в забытьи и когда пришел в себя, то положительно ничего не помнил. Только момент нападения я помню ясно и был бы счастлив, если бы этого никогда не было — страстная жажда мести не гнала бы меня тогда в ужасные пустыни.

— Но почему же тебя назвали Блади-Фор?

— Потому что я был найден весь в крови.

— А родители твои англичане?

— Да. Хельмерс относился ко мне как родной отец, но ничто не могло удержать меня на месте: я рвался на волю, как сокол, у которого хищники растерзали родителей и который гонится по кровавым следам, пока не натолкнется на убийц. Его верный глаз ему не изменит, и он их узнает. Пусть они в сто раз сильнее его, пусть это ему будет стоить жизни, но он ни перед чем не остановится, и его смерть вместе с тем будет и их смертью.

Он заскрежетал зубами и так потянул повод своей лошади, что она высоко подпрыгнула.

— Так твой шрам на лбу остался еще с того времени? — спросил Фрэнк.

— Да, — ответил он мрачно. — Но лучше не будем говорить об этом. Я слишком расстраиваюсь и могу ускакать прочь, оставив вас одних отыскивать Хельмерс-Хоум.

— Да, поговорим лучше о его владельце. Кем он был там, в другой стране?

— Чиновником лесного ведомства. Кажется, главным лесничим.

— Как? — вскричал Фрэнк. — Точно так же, как и я?

— Ты тоже? Это счастливое совпадение.

— Да, я тоже был лесничим. Но почему он оставил это прекрасное место?

— Его патрон был очень гордый и упрямый человек, так что они не могли ужиться, и когда Хельмерс уходил, то получил плохие рекомендации, не позволяющие найти другое место, и он предпочел отправиться подальше. Вот мы скоро опять выйдем к ручью и вступим в лес, за которым находятся владения Хельмерса. До сих пор ты расспрашивал меня, а теперь я позволю себе задать тебе один вопрос. Этого храброго негра не зовут ли Слайдинг-Боб?

Боб так и подпрыгнул в седле.

— О! Зачем господин Блади-Фор бранит храброго Боба?

— Я не хотел тебя обидеть, но я предполагал, что я твой друг.

— Но почему же вы называете меня именем, которое мне дали индейцы за то, что я все время выпадал из седла, но теперь я умею ездить верхом и скачу, как черт.

Как бы в подтверждение своих слов, он дал шпоры лошади и умчался вперед.

— Как? Ты знаешь Боба? — изумился в свою очередь Фрэнк.

— Я знаю и тебя, — отвечал юноша.

— Как же меня зовут?

— Хоббл-Фрэнк.

— Совершенно верно. Но как ты узнал это?

— Как же не знать таких знаменитостей, как вы! Мне говорил о вас мой старый знакомый Якоб Пфефферкорн, которого называют Толстый Джемми. Он рассказал мне все о вашем путешествии, и, когда ты упомянул о том, что был лесничим, я сразу понял, с кем говорю.

— Значит, теперь ты не сомневаешься в том, что я настоящий немец?

— Этого мало. Ты, кроме того, еще и добрый, и удивительно храбрый человек.

— Как видно, толстяк меня не плохо рекомендовал!

— Еще бы! Разве он мог оклеветать своего храброго Фрэнка?

— Да, могу сказать, что мы с ним лучшие друзья на всю жизнь. Но вот возвращается Боб, и мы подъезжаем к роще.

— Затем, — сказал Блади-Фор, — надо перепрыгнуть ручей и ехать прямо между деревьями.

Они довольно скоро миновали рощу и выехали в открытое поле, засеянное картофелем. Местами попадались холмы с более плодородной песчаной почвой. Ручей протекал мимо жилого дома, за которым находились конюшни и разные хозяйственные постройки.

Дом был каменный, одноэтажный, хотя и с двух сторон над фронтоном и возвышались маленькие башенки. У входа росли два высоких тенистых дерева, под которыми стояло несколько столов и скамеек. На одной из них сидел пожилой человек с трубкой во рту. Это был высокий, широкоплечий мужчина с загорелым лицом и большой окладистой бородой. Настоящий западный человек, на которого достаточно посмотреть, чтобы сказать, что его руки не привыкли быть без работы.

Когда он узнал провожавшего путешественников юношу, то встал ему навстречу и издали закричал:

— Наконец-то, Блади-Фор, ты возвратился! Есть новости.