Сюзан Доннел - Покахонтас

Смеркалось, когда после часа напряженных переговоров Смита и Перси отвели в дом для гостей, находившийся сразу за поселком. Они с королем пришли к соглашению относительно мечей. Смит был уверен, что Паухэтан на время забыл об их посягательстве на сокровищницы. По крайней мере, не видно было, чтобы это его сильно заботило.

— Похоже, мы легко отделались, — сказал Перси, когда они остались одни.

— Согласен, но это только сейчас. Король открыто выразил свою враждебность по отношению к Англии. И неизвестно, какие это будет иметь последствия. Вероятно, эта вспышка произошла из-за его личной нерасположенности ко мне. Боюсь, как бы он не пожалел о сказанном, а если так, мы оба отправимся в небытие.

— А как же соглашение о мечах? — спросил Перси.

— При помощи Покахонтас он может договориться с любым из колонистов. Я удивлен, что ее здесь нет.

Мужчины устали. Они не спали целые сутки. Они быстро перекусили оставленными им мясом и сыром и провалились в глубокий сон.

Смит почувствовал прикосновение к своему плечу. Он вскочил на ноги, схватился за ножны.

— Пожалуйста, тише! — донесся из темноты нежный голос Покахонтас. — Не шуми. Я пришла помочь вам.

Приветствуя ее, Смит постарался скрыть свое удивление. Напротив, успокаивающе тронул ее в темноте за руку.

— Вы должны уходить, — продолжал тихий голос. — Мой отец собирается убить вас. От него придет посланный и пригласит вас еще на одну встречу с отцом. Вместо этого вас поведут к жрецам, которые приготовят вас к пытке.

Мужчины молчали, а голос — почти шепот — продолжал:

— В укромном месте, там, где купаются женщины, только подальше, вас ждет каноэ. Я сейчас отведу вас туда. Вы должны плыть по реке ночью, а днем прятаться, пока не доберетесь до моего брата Починса в Кекоутане. Оттуда вы сможете дойти до форта.

Смита новость не удивила, его поразила безжизненность ее голоса, хладнокровие, с которым она подготовила их побег, и кажущееся отсутствие страха за себя.

В полной темноте она подошла к Смиту, уже приготовившемуся уходить. Он положил руку ей на грудь, и так они постояли несколько секунд. Потом она отодвинулась и сказала:

— Сейчас время новой луны. Будет очень темно. Мы должны идти, касаясь друг друга, но молча. Звук каждого шага может оказаться опасным.

Ночь была холоднее предыдущей. Смит возблагодарил Бога, что еще не начались морозы. Они медленно переходили от дерева к дереву. Порой ненадолго останавливались и прислушивались к отдаленному уханью филина. Это отвлекало Смита, которого Покахонтас то и дело прижимала к дереву. Защищая его, она обхватывала его руками. Смит слабо улыбался. В этой ситуации хозяйкой была она.

Они уже отошли на некоторое расстояние от дома для гостей, когда Покахонтас внезапно остановилась, ее тело напряглось. Она слушала. Спокойно, бесшумно обернувшись в сторону дома, она на этот раз намеренно прижалась к Смиту. Его выводило из себя, что индейцы слышат и видят гораздо лучше, чем он. Сейчас в безмолвии ночи он различал то тут, то там слабый шорох или затихающие крики филина, но дикари воспринимали эти звуки по-другому. Он знал, что ему потребуются годы, чтобы достичь их знания леса.

Едва слышно Покахонтас прошептала ему в самое ухо, что ненадолго вернется в дом для гостей. Они должны ждать ее и не шевелиться.

Она тихо скользнула прочь. Ей не хотелось оставлять их одних, но кто-то шел к дому. Она должна была узнать, кто это и что ему надо. Любой, подошедший к дому близко, почувствует неладное, и поднять тревогу будет для него делом нескольких минут. Она нащупала на поясе кинжал. Его ей дал Смит, и она была рада, потому что он был куда действеннее их кремневых ножей.

Это, должно быть, посланный, подумала она, идет забрать двух мужчин. Сейчас она двигалась легко, бесшумно, но быстро. Она должна обнаружить этого человека. Обнаружить прежде, чем он уйдет. Воздух был неподвижным, и она все еще не уловила никакого запаха. Почти ничего не было видно, но земля под ногами была настолько знакома ей, что она положилась на свое чутье. Здесь подъем, а тут куча листьев рядом с маленькой ложбинкой. А, вот он — слабый запах мужчины. «Он рядом, мне придется убить его, — подумала она. — У меня нет выбора. А если это кто-то, кого я хорошо знаю? — Она почувствовала, как перевернулось ее сердце. Но в следующее мгновенье она справилась с собой. — Я не могу об этом думать. Я должна спасти Джона Смита. Я сделала свой выбор. Я иду на обман отца ради него и должна быть готовой, ко всему».

Как хитрая кошка за добычей, кралась она, полностью сосредоточившись на своей задаче. Она услышала что-то похожее на шаги. Звук был таким слабым, что трудно было сказать наверняка, но доносился он с расстояния двадцати пяти футов. Потянул слабый ветерок, и лесные запахи усилились — едкий — папоротника, затхлый — палой листвы, густой дух влажной коры, но человеческий пропал. Как жаль, что сейчас не полнолуние! Она напрягла слух. Звук шагов изменился. Охранник или посланный, должно быть, зашел в дом. А может, это убийца! Да, отец послал кого-то убить их, пока они, как он думает, еще спят. Это объясняет, почему они с такой легкостью прошли мимо обычной охраны, выставляемой вокруг дома. Их, вероятно, убрали оттуда.

Последние ярды до дома Покахонтас пробежала. Ей пришлось смириться с тем, что пришелец внутри. В любой момент он мог выскочить, обнаружив, что пленники улизнули. Она распласталась у стены дома и принудила себя дышать коротко и неглубоко. Никогда она не слышала, чтобы человек двигался так явно. Он думает, что он один. Но потом шаги неожиданно прекратились. Он уловил ее запах? Но это трудно сделать в комнате, наполненной разнообразными запахами. Возможно, он услышал ее. Внимательный человек может даже уловить дыхание, каким бы слабым оно ни было. Все ее чувства обострились до крайности. Уши болели от напряжения. Где он сейчас? Ни звука, мертвая тишина ночи. Не слышно было даже обычного шороха ночных зверей.

Рука схватила ее руку, она круто развернулась. Перед ней стоял Раухант, доверенный воин ее отца, один из старших советников, человек, которого она знала всю жизнь.

— Покахонтас? Что ты здесь делаешь?

Одним уверенным движением Покахонтас выхватила кинжал и вонзила в его грудь, между ребрами. Он умер мгновенно, и на лице его осталось удивленное выражение, когда он осел на землю.

Другим быстрым движением Покахонтас наклонилась, вытерла кинжал о меха Рауханта и вернула его в ножны на поясе. Все продлилось лишь несколько секунд.

Быстро, насколько могла, она пробиралась от дерева к дереву, пока не присоединилась к двум мужчинам. Прошептав им на ухо, что тревога оказалась ложной, она с предосторожностями повела их к бухте и каноэ.