Альфред Шклярский - Орлиные перья

Теперь Техаванка мог внимательней присмотреться к старцу. Он носил меховую шапку из шкуры зверя, символизирующего хитрость, быстроту и предательство. На его лбу чернела пустыми глазницами лисья голова с торчащими ушами и удлиненной, лишенной нижней челюсти мордой, с висков свисали лисьи лапы с острыми когтями, а на плечах пушился плюмаж, в основании которого было несколько перьев индюка. Мягкая рубашка из оленьей кожи была расшита цветным стеклянным бисером, на шее висело длинное ожерелье из клыков, когтей и кусочков кости. Костюм старца дополняли краги, закрывавшие ноги и бедра, набедренная повязка и мокасины из лосиной кожи. Нижнюю часть его лица — от подбородка до носа — покрывали вьющиеся цветные полосы, что свидетельствовало о сверхъестественных способностях.

Техаванка был уверен, что перед ним шаман о котором говорила девушка. Старец вытащил из-под рубашки длинный, украшенный рисунками мешочек, который был подвешен к шее на ремешках. В нем содержались святые талисманы. С благоговением он приложил их ко лбу, глазам, губам и сердцу, после чего наклонился к пленнику и посмотрел ему прямо в глаза.

Могущественными, должно быть, были эти талисманы: взгляд шамана становился все проницательнее и, казалось, проникал в душу Техаванке. Юноша почувствовал беспокойство и даже испуг. Он хорошо знал силу шаманов, поскольку сам был внуком одного из них 33. Захочет ли помочь ему шаман враждебного племени, наделенный сверхъестественными способностями? Может, он превратит его в жабу или ящерицу?! Шаман даже не посмотрел на дорогие дары! Может, он все же не захочет потерять их, как было бы в том случае, если бы его шаманские чары и врачевание не принесли бы облегчения больному?

Старец тем временем еще ниже склонился над пленным. Вокруг лежанки, устроенной у стены вигвама, царил полумрак. Не оглядываясь, шаман протянул левую руку к огню, затем начал медленно переводить ее к лицу Техаванки. За рукой плыл мерцающий блеск, который становился все ярче, пока, наконец, на голову больного не легло желто-красное пламя. На мгновение шаман утопил проницательный взгляд в зрачках Техаванки, потом медленно отвел блеск к костру и опустил руку.

Техаванка замер. Женщины съежились у стен вигвама. Воцарилась глубокая тишина.

Шаман сидел, глубоко задумавшись. Наконец, он повернулся к больному и спросил на алгонкинском наречии, помогая себе жестами языка знаков:

— Мой брат чувствует боль?

Техаванка кивнул.

— В каком месте? — снова спросил шаман.

Техаванка провел рукой по груди.

— Как давно мой брат испытывает эту боль?

— Во время охоты медведь ударил меня лапой и отбросил в сторону. Я налетел на дерево, мрак заслонил мои глаза, душа чуть было не покинула мое тело, изо рта пошла кровь.

— У тебя болело это место до удара медведя?

— Никогда.

Шаман склонился над больным. Его руки начали ощупывать тело Техаванки. Он нажимал то мягче, то сильнее, потом поднял одну за одной руки лежащего, затем ноги и, наконец, спросил:

— Мой брат один пошел на охоту?

Техаванка кивнул.

— Может, ты встретил кого-то, с кем-то разговаривал?

— Я выследил енота, но он убежал от меня.

— Ты пытался убить его?

— Нет, я даже не успел поднять лук.

— Что было дальше?

— Надвигалась снежная буря. Я спрятался в стволе дерева и… заснул.

— Может, что-то видели глаза твоей души?

Техаванка молчал и безразлично смотрел в потолок. Он не мог сказать о своем Духе-Покровителе шаману враждебного племени. Ложь была индейцам чужда, они всегда говорили правду. И просто молчали, если не могли сказать ее.

Старый шаман не повторил вопрос. Но спустя минуту заговорил снова:

— Тебе кто-нибудь помог одолеть медведя?

— Нет. Лишь чиппева по имени Ах'мик одолжил мне свой нож.

— Ты потом умилостивил медведя жертвой?

— Нет, я не мог этого сделать. Душа улетела из моего тела, и меня взяли в плен.

— Это плохо, очень плохо. Ты обидел медведя. И мы должны загладить твою вину.

Шаман снова задумался, пытаясь определить истоки недуга.

Индейцы верили, что все болезни вызывают злые духи, которые стреляют в человека разными заколдованными предметами — колючками кактусов, камешками, острыми маленькими зубами и когтями животных. Вера в добрых и злых духов, в магию и колдовство так укоренилась в сознании индейцев, что сама инсценировка извлечения заколдованного предмета из тела больного помогала, по их мнению, одолеть хворь.

Однако опытный шаман знал, что одних чародей-ских трюков, оказывающих влияние на психику больного, не всегда достаточно для исцеления 34. Он знал лечебные свойства трав, корней, листьев, коры, которые помогали от многих недомоганий, если их правильно применить. И сейчас старец размышлял, какое из известных ему снадобий в данном случае более уместно. Подумав, он вытащил из своей волшебной сумки погремушку, изготовленную из высушенного пузыря, поднялся и начал танцевать под ее аккомпанемент.

Зазвучала монотонная песня, в которой шаман просил добрых духов прийти на помощь в борьбе с духами злыми, мучающими больного. Он очень точно соблюдал обряд, поскольку обязан был твердо соблюдать указания своего Духа-Покровителя. Песня и аккомпанемент то затихали, то становились громче, а танец то замедлялся, то, наоборот, обретал живость. Обряд продолжался довольно долго, потому что злые духи должны были услышать приближение добрых духов, которые вступят с ними в упорную схватку за жизнь больного.

Под занавес шаман исполнил танец медведя, мастерски воспроизводя его голос и походку, после чего бросил в огонь жертвенные дары — горсточку табака и зерна кукурузы. Потом вытащил несколько веточек сухого дикого шалфея, поджег их и дымом окурил Техаванку. Наконец, он присел перед больным и приложил к его груди маленький каменный нож. Ловкими движениями шаман сделал два глубоких надреза в форме буквы Х и, приложив губы к ране, начал быстро и мягко сосать кровь. Только после четвертой попытки он поднялся и сплюнул на ладонь коготь медведя, с гордостью показав его Техаванке и женщинам.

— Вот причина болезни, которую благодаря помощи добрых духов мне удалось извлечь из твоего тела, — сказал он.

Смочив в теплой воде горсть сухих дубовых листьев, шаман приложил их к ране, напоил больного отваром из трав, дал указания женщинам, как кормить пленника и готовить для него лечебные настойки. Затем взял дары и с достоинством вышел из вигвама.

Мем'ен гва тотчас же подбежала к лежанке и склонилась над пленником.

— Теперь ты наверняка выздоровеешь, — шепнула она. — Спи, я буду сидеть рядом.

Техаванка улыбнулся.

— Ты добрая девушка, — с трудом сказал он.

Он устал. Очень хотелось спать.