Альфред Шклярский - Орлиные перья

Много времени прошло, прежде чем Техаванка выбрался из вяза. И только тогда понял, что ночной близзард ухудшил его положение. В лесу громоздились огромные насыпи свежего снега. Техаванка мрачно огляделся, затем надел карплы, набросил накидку, взял оружие и пошел прямо перед собой. Однако, сделав несколько шагов, остановился и начал внимательно вслушиваться. Ему показалось, что неподалеку послышалось нечто, похожее на щелкание.

Он долго стоял, наклонив голову вперед. И вскоре уже не сомневался, что в лесу происходило что-то необычное. Пушистый снег приглушал звуки, но юноша улавливал шелесты, урчание и сопение.

«Медведь», — подумал он.

Его охватила неописуемая радость. Голод пробудился с новой силой. Появившаяся возможность быстро утолить его взяла верх над здравым смыслом. Он не задумался о том, почему медведь покинул берлогу и в гневе бежит. А ведь звуки, которые издавал зверь, свидетельствовали о сильном волнении.

Надо было спешить. Уже слышался треск ломаемых веток. Снег, поднятый бегущим медведем, облачками висел в воздухе.

Индеец быстро спрятался за дерево, освободил ноги от карплов, сбросил на снег накидку, потом, желая получить полную свободу действий, снял и рубашку. Проверил, на месте ли нож и палица, вытащил из колчана три перистые стрелы, после чего, держа в руке лук, высунулся из-за дерева.

Барибал бежал прямо на него, отбрасывая снег в сторону широкой грудью и лапами. Черный блестящий мех пестрел белым пушком.

Только теперь Техаванка понял: медведя, наверное, кто-то вспугнул, раз он раньше времени покинул берлогу и теперь бежит по лесу, не выбирая дороги. Гневное урчание не прекращалось ни на минуту. Но было уже поздно.

Бдительный барибал уже заметил высовывавшегося из-за дерева Техаванку. Медведь замедлил шаг, повернулся боком, словно собираясь бежать назад, но, видимо, услышав за собой беспокойные голоса, глухо заворчал и бросился на охотника, преграждавшего ему дорогу.

Техаванка уже успел прийти в себя от волнения, вызванного неожиданной встречей. И понял: приближается новая опасность. В это время года барибалы могли бежать только от человека. Сильный зверь не боялся животных. Кто мог его преследовать? Друзья или враги? Но времени для раздумий уже не оставалось. Барибал поднялся на задние лапы и, покачиваясь, пошел в атаку.

Полуобнаженный Техаванка вышел из-за дерева и наложил стрелу на тетиву. Медведь, ворча, подходил все ближе. Техаванка поднял лук. Он уже чувствовал острый смрад, исходивший от зверя, но не спешил с выстрелом. Надо было сразу нанести смертельный удар. Вдруг где-то сбоку послышался гортанный крик. И рука Техаванки дрогнула, когда он отпускал тетиву. Поэтому первая стрела, хотя и глубоко пронзила медведя в широкую грудь, чуть ниже левой лопатки, но в сердце не попала. Зверь глухо засопел, опустившись на передние лапы. Техаванке показалось, что по лесу бегают люди. Он быстро выпустил следующую стрелу, угодившую медведю в шею. Барибал завертелся от боли, пытаясь клыками вытащить древко из тела.

Техаванка еще раз натянул тетиву. Незнакомые люди, все еще скрываясь за деревьями, окружали его. Он бы оставил сейчас медведя, чтобы противостоять более грозной опасности, но обезумевший от боли зверь снова неожиданно встал на задние лапы. Волнуясь, Техаванка выпустил последнюю стрелу и отскочил в сторону, отбросив уже ненужный лук и вытаскивая из-за пояса палицу. Медведь был уже перед ним. Индеец поднял дубинку и что есть силы нанес удар. Потрясенный зверь замотал головой и, грозно ворча, пошел на противника. Техаванка отступил, но мощная лапа достигла его плеча. Отброшенный назад, он ударился спиной о ствол дерева и упал на утоптанный медведем снег. На короткое, как вспышка, мгновение у него потемнело в глазах, пронзительная боль в груди сдавила дыхание, кровь подступила к губам. Однако он не потерял сознание. Утратив дубинку, он дрожащей рукой потянулся к ножу, но не нащупал рукоятки. Во время удара о ствол пояс лопнул, и нож пропал, как и палица.

Медведь тем временем опустился на четыре лапы, потом глухо заскулил и повалился на бок, разгребая когтями снег. От беззащитного охотника он находился на расстоянии вытянутой руки. Вдруг что-то блеснуло. Между раненным обезумевшим медведем и Техаванкой из снега выступал стальной охотничий нож. Техаванка с трудом повернулся на бок и левой рукой потянулся к блестевшему острию. И тут увидел человека, пришедшего к нему на помощь. На покрытом киноварью лице мужчины была косая зеленая полоса, бегущая от правого виска через лоб, глаз, нос и щеку к челюстям. Это был чиппева 21. Подумав, Техаванка взял нож. Потом, застонав, поднялся. Ноги подгибались под ним.

Залитые кровью глаза медведя увидели врага. Зверь то же приподнялся. Техаванка тотчас же оказался на его спине. Правой рукой юноша схватил шерсть на шее животного, коленями уперся ему в бока, а левой нанес удар. Стальное острие погрузилось в тело по рукоятку. Медведь вздрогнул, а затем рухнул на землю, придавив охотника.

Оказавшись под тяжелым медведем, Техаванка понял, что погиб. Тесным кольцом его окружили несколько десятков вооруженных чиппева. Одни целились в него из луков, другие держали наготове страшные гремящие палки, благодаря которым они сумели победить дакотов. У Техаванки уже не было возможности защитить себя. Перед лицом неминуемой смерти он последним усилием воли попытался подавить пронзительную боль и страх. Надо было умереть, как подобает воину. Лицо юноши стало безразличным, он смотрел ненавистным врагам прямо в глаза и по древнему индейскому обычаю пел песню смерти:

«Куна согоби, куна яна вакара… Огонь сердца, огонь неба».

Индейцы высоко ценили мужество. И на чиппева произвело впечатление презрение к смерти, проявленное молодым человеком. Правда, их лица, точно выбитые из камня, не выражали никаких чувств, однако никто не выпустил стрелы, не нажал на курок. Спустя некоторое время кто-то из чиппева сказал:

— Смеется над нами этот недевейсив! 22

— Коварный Аб-боин — уг! Ах'мик 23, твой юный сын погиб от рук недевейсивов, — добавил другой. — Отомсти за его смерть. Сними скальп 24, как это часто делают Малые Змеи, а мы, по их обычаю, отрежем ему руки и ноги.

За долгие годы вражды вахпекуты-дакоты и чиппева изучили многие обычаи и выражения друг друга. Техаванка понял зловещий смысл слов, сказанных на алгонкинском наречии. Но ни один мускул не дрогнул на его лице. Он продолжал петь песню смерти и смело глядел на чиппева по имени Ах'мик, одолжившего ему нож во время драматической схватки с медведем.

Ах'мик тем временем освободился от карплов и, медленно подойдя к Техаванке, принялся холодно разглядывать его. Он почти касался ногами обнаженного тела пленника.