Ростислав Кинжалов - Боги ждут жертв

– Уже и теперь он не слышит, как пищат по вечерам летучие мыши, это признак старости! – произнес один из самых молодых участников беседы.

– По временам демон схватывает его дыхание, и он задыхается, я знаю это точно от одного из дворцовых служителей, – прервал говорившего высокий высохший старик; желтый румянец пополз у него по щекам, а глаза ярко засверкали. – Он уже не всегда может провести ночь бдения…

Ах-Меш-Кук сделал левой рукой успокоительный жест и продолжал:

– Кто же, кроме нас, лучших, знатнейших людей Тикаля, должен подумать о будущем? Конечно, молодой царевич обладает всеми достоинствами, но смогут ли его юношеские руки уверенно держать бремя такой высокой власти? Будет ли он прислушиваться к голосу Высшего совета? Царевич Кантуль храбр…

– Что ты, Ах-Меш-Кук, все хвалишь сына ничтожной дочери ничтожного батаба из Иашха, любой из нас в двадцать раз достойнее его, – громким голосом прервал хозяина дома полный невысокий человек, сидевший напротив него. – Говори прямо, что ты думаешь!

Его сосед слева, до сих пор молчавший, повернул к нему голову и, невинно поблескивая маленькими глазками, возразил:

– Если ты упомянул о матери царевича, то почему же не сказать и про отца – владыку Тикаля? Одно уравновешивает другое. – Но, видя, что сосед побагровел, он поспешно добавил: – Впрочем, с чистотой и знатностью твоего рода, мудрый Ах-Печ, вряд ли кто сможет сравниться, кроме нашего почтенного хозяина.

– С каких это пор стало законом, чтобы сын владыки Тикаля обязательно становился его преемником? – гневно спросил высокий старик. – Преемника выбирает Высший совет из наиболее достойных. А раньше вообще верховная власть в городе отдавалась поочередно на четыре года каждому главе знатного рода, и он только с согласия всех остальных принимал важные решения. Зачем отступили от обычаев старины? В них мудрость бесчисленных поколений! А теперь вы, знатнейшие люди Тикаля, не решаетесь даже сказать, что презренный мальчишка не должен быть правителем столицы мира…

Старик задохнулся от возмущения и замолчал, гневно оглядывая присутствующих.

– Нас не могут подслушать? – негромко осведомился у хозяина дома тот самый человек с лисьим выражением лица, который польстил Ах-Печу.

– Нет, я принял меры, – коротко ответил Ах-Меш-Кук.

– Владыки, здесь, среди нас, восемь человек из Высшего совета. Кто из вас, как и я, будет протестовать против назначения царевича Кантуля преемником правителя Тикаля? Что скажешь ты, владыка Ах-Меш-Кук, хваливший его? – спросил напористо Ах-Печ.

– Царевич Кантуль не должен быть властителем Тикаля! – твердо ответил хозяин дома.

– А что скажешь ты, након?

Након – руководитель всех войск Тикаля во время войны, могучий мужчина, до сих пор молчавший, – откашлялся и ответил низким басом:

– Если этот щенок и станет когда-нибудь правителем, я не исполню ни одного его приказания! Без моего слова ни один воин Тикаля не сдвинется с места и не поднимет оружия! – добавил он с гордостью.

После этих решительных слов спокойствие и сдержанность покинули собравшихся.

Все, долго таившееся под спудом, переживаемое в одиночку, вырвалось наружу. Говорили все разом. Голоса становились громче, слова – резче.

Уже никто из присутствующих не скрывал своего недовольства правителем, вспоминались старые обиды и унижения. Кто-то привел слова царевича Кантуля: «Мой отец слишком мягок! Когда я стану владыкой Тикаля, то знатные гордецы почувствуют мощь моей руки. Один воин, сражавшийся за меня, будет значить больше, чем десяток этих надменных мешков с жиром!»

Но Ах-Меш-Кук собрал альмехенов – знатнейших людей столицы – не только для того, чтобы они выразили свое негодование по поводу поступков повелителя и его сына. Притворно сдержанной речью в начале он сумел разжечь в них те чувства, о которых давно догадывался. Теперь можно было приступить к более важному, являвшемуся его затаенной целью.

– Итак, почтенные владыки, вы все согласны, что царевич Кантуль не может быть правителем Тикаля? – спросил он громко, чтобы привлечь внимание.

– Да! Да! Он нам не нужен! Он не будет! – раздалось дружно со всех сторон.

– Тогда не лучше ли нам подумать, кто будет правителем Тикаля, когда наш трижды почтенный владыка отойдет в иной мир? – задал Ах-Меш-Кук новый вопрос.

Слова хозяина подействовали на собравшихся как поток холодной воды. Оживление сразу погасло. Все замолчали и начали подозрительно поглядывать друг на друга. Каждый из присутствующих в глубине души считал, что наиболее достойным и подходящим является именно он. Но в то же время все сознавали, что так думает о себе и любой находящийся здесь. Следовательно, надо назвать другого, чтобы он назвал тебя.

Напряженное молчание продолжалось несколько минут; затем высокий старик, самый горячий и нетерпеливый, не выдержал и произнес:

– Лучше всего было бы вернуться к обычаям старины. Но раз это невозможно, я предлагаю владыку Ах-Цикина. Его мудрость и рассудительность известны всем!

Ах-Цикин, человек с лисьей мордочкой, помедлил мгновение, но, видя по физиономиям окружающих, что предложение старика никто не поддержит, встал, поклонился и сказал:

– Велика честь, оказанная мне, и я никогда не забуду этой минуты! Но разве могу я помышлять о подобном, когда здесь, рядом со мной сидит владыка Ах-Печ. Вот кто по праву знатности, по силе ума и совершенству души должен стать владыкой Тикаля!

Ах-Цикин снова отвесил поклон и скромно уселся на свое место. Ах-Печ покраснел от удовольствия и еще больше надулся. По лицу старика пошли пестрые пятна: хитрый койот Ах-Цикин и не подумал в ответ назвать его, а переметнулся к Ах-Печу.

Наступившую вновь тишину прорезал мощный голос накона. Он спросил:

– Владыки, кто первый созвал вас сюда, чтобы задуматься о будущем? – И, не дожидаясь ответа, продолжал: – Ах-Меш-Кук! Кто поставил перед вами вопрос: может ли царевич Кантуль наследовать отцу? Владыка Ах-Меш-Кук! Кто же самый предусмотрительный и мудрый из нас? Ах-Меш-Кук! И только он должен стать правителем Тикаля!

Ах-Печ, стараясь сгладить впечатление от слов накона, так как многие утвердительно кивали головами во время его речи, поспешно выкрикнул:

– А я, Ах-Печ, великий владыка, предлагаю тебя, након!

– Меня? – Након презрительно рассмеялся. – Если бы я хотел этого, Ах-Печ, я не стал бы ждать твоего разрешения! Но я не хочу!

– Ах-Печ должен стать главой Высшего совета, – вмешался внимательно наблюдавший за всем Ах-Меш-Кук. – Только когда он займет этот пост, Тикаль пойдет дорогой славы и величия. Кто бы ни стал правителем города, без владыки Ах-Печа он будет бессилен. Вукуб-Акбаль, – он повернулся к старику, – светильник древней мудрости среди нас. Кто больше, чем он, достоин сана Великого блюстителя? Разве может кто-нибудь лучше Ах-Цикина следить за исполнением обрядов и торжественных церемоний? Только он должен стать Главным хранителем балдахина…