Глеб Голубев - Избранное. Компиляция. 1-11

Они погребали умерших внутри своих домов или позади них, помещая им в могилу несколько своих идолов; если это был жрец, то несколько книг, если колдун, то его колдовские камни и снаряжение… Обычно они покидали дом и оставляли его необитаемым после погребения…

Что до сеньоров и людей очень значительных, они сжигали их тела, клали пепел в большие сосуды и строили над ними храмы…»

Попробуйте найти через много веков в дремучем тропическом лесу могилы, не отмеченные ни памятником, ни даже простым надгробием. И от домов давно ничего тоже не осталось, даже фундаментов.

«Мне крепко повезло, — думал Андрей. — И теперь ждать уже недолго. Разгадка вековой тайны совсем рядом, под боком! Скорей бы начать вскрытие гробницы.

А если найдем в ней только урну с пеплом?!»

С этими мыслями Андрей и заснул, словно провалившись во тьму веков. А проснулся от надоевших криков Бенито:

— Arriba!

Старик не выспался и ворчал. Хотя он и отгонял всю ночь летучих мышей, они все-таки ухитрились покусать двух мулов. Андрей поразился, увидев страшные кровоточащие раны на шеях у животных. Вот тебе и дрожащие крошки с забавными поросячьими пятачками! Настоящие вампиры.

После завтрака Франко повел рабочих на расчистку земляного навала, Андрей же занялся распаковкой багажа и приготовлениями к вскрытию гробницы.

Тщательный план им был разработан давным-давно и уже не раз обсуждался с Альваресом.

Над входом в гробницу будет установлена маленькая палатка из стерильного пластика, чтобы оградить ее от всего мира. Как только плита будет поднята и археологи спустятся в гробницу, вход за ними плотно закроют специальной стерильной пластиной. Она преградит доступ в камеру современным микробам, невидимками притаившимся в воздухе. Конечно, какая-то часть их все-таки успеет проникнуть в гробницу, пока будут поднимать плиту и заменят ее пластиковой крышкой. Но это не страшно. Вторгшиеся микробы осядут где-то в самых верхних местах на стенах гробницы и не успеют смешаться с древними микроорганизмами, только действовать надо быстро.

В запечатанном пакете была приготовлена стерильно-чистая одежда для Андрея и профессора: халаты, защитные марлевые повязки, белые шапочки, резиновые перчатки и специальные чехлы для ботинок. Кажется, ничего не упущено.

Андрей все проверил, приготовил, ему не терпелось поскорее пойти в храм.

— Не спешите, мой друг, — остановил его профессор. — Они нас позовут. Земли там навалено много, комната тесная, дверь всего одна. Мы будет только мешать. А пока, чтобы не томиться, продолжим прогулку по моему городу.

Альварес прежде всего повел Андрея к громадной продолговатой каменной глыбе, валявшейся в густой траве среди зарослей.

— Вот, расчищали только в прошлом году, а смотрите, как все опять заросло.

Это была скульптурная стела. Подойдя поближе Андреи увидел резное изображение какого-то горбоносого человека в пышном одеянии с причудливым жезлом в руке. Все детали были вырезаны в камне неизвестным древним мастером с поразительной пластичностью и тонкостью.

— Жрец? — спросил Андрей.

— Нет, скорее халач-виник, правитель.

— А что означают эти иероглифы?

— Дата, как обычно. Девятьсот третий год нашей эры. Каждое двадцатилетие — катун — непременно следовало отметить сооружением новой стелы Каменные глыбы вырубали из скалы далеко отсюда и затем волокли на толстых деревянных катках через лес.

— Как же их потом ставили друг на друга? Ведь такая глыба весила наверняка несколько тонн, а инструменты у майя были самые примитивные.

Альварес ответил не задумываясь, как очевидец:

— Глыбу втаскивали по наклонной плоскости на бревенчатый мост. А с другой стороны помост обрывался круто, понимаете? Конец глыбы нависал над этим обрывом, постепенно перевешивал, и она начинала соскальзывать вниз, в специально вырытую и обложенную камнями яму. Потом уже с помощью веревок и примитивных блоков ее устанавливали строго вертикально. Примерно так же возводились и храмы, дворцы, все здания…

— Адская работа!

— Да, поэтому древние майя от рождения до смерти занимались непрерывной стройкой.

Утром в лесу было торжественно и тихо, как в музее. В траве виднелись древние памятники: огромные каменные плиты, причудливые скульптуры ягуаров. Их было много, как в музее. Но с каждым шагом Андрей все больше убеждался, что это вовсе не музей, куда нарочно собирают памятники старины, хотя бы и необычный, в глухом лесу, под открытым небом. Нет, тут в самом деле был когда-то шумный город, кипела жизнь!

Раньше он видел подобные, памятники только на фотографиях, и они были музейно мертвы. Но то, что на снимках выглядело однообразным серым фоном, здесь приобрело глубину, сочность полутонов, вещественную плотность. На самом деле древние камни оказались удивительно теплой окраски самых различных оттенков — от зеленого до красновато-бурого. И еще больше оживляли их пятна солнечного света, прорывавшегося сквозь густую листву.

Андрей трогал эти камни рукой. Их поверхность, отполированная за столетия дождями, не утратила четкости первоначальных форм. Отчетливо были видны узоры, выбитые на камне неведомыми древними мастерами. Некоторые камни они покрывали сплошь, со всех сторон: барельефы с изображениями богов, гротескными масками, забавными шагающими фигурками и загадочные письмена, которые тоже смотрелись как украшения — не то иероглифы, не то рисунки.

— Что они означают? — спросил Андрей у профессора.

— Все только даты. Спасибо вашему Юрию Кнорозову, мы хоть немного начали понимать письмена древних майя. Но пока разобрана примерно лишь треть всех известных надписей. И все это — астрономические расчеты, предсказания да календарные даты, почти никаких сведений о жизни и быте народа.

Странный это был все-таки народ, думал Андрей. Больше всего древние майя чтили, пожалуй, Время и, поклоняясь ему, возводили вот такие стелы с датами и громадные пирамиды. Календарь, отмечавший непрерывный полет Времени, стал для них религией и целой философией. Они верили, будто сменяющиеся друг за другом дни, месяцы, годы несут с собой милость или гнев богов. Все зависит от того, какой именно небесный страж — добрый или злой — взвалит на свою спину очередную «ношу времени».

Из храмов, вознесенных на вершины пирамид, жрецы вели тщательные наблюдения над звездами, составляли звездные карты и таблицы.

Календарь у древних майя был даже точнее нашего, современного, но отличался неимоверной сложностью. Он как бы состоял из нескольких самостоятельно вращающихся «колес», каждое из которых отсчитывало свой цикл времени. «Цолькин» — священный ритуальный год насчитывал двести шестьдесят дней, а гражданский год — «хааб» — триста шестьдесят пять. И надо было их постоянно как-то увязывать вместе. Этим и занималась многочисленная каста жрецов. Их сложные расчеты и наблюдения не могли не казаться простому народу в высшей степени таинственными.