Глеб Голубев - Избранное. Компиляция. 1-11

Мы рано разошлись по палаткам, долго ворочались, вздыхали и не могли уснуть. А с утра снова начали готовиться к работе. Встали поздновато, так что мы с Николаем Павловичем собрались к выходу на очередной маршрут лишь часам к одиннадцати. Мария оставалась в лагере.

Мы уже уходили, как вдруг она окликнула нас:

— Постойте! Кто-то к нам едет.

В самом деле, из кустов показался всадник. Это был незнакомый молодой человек, сидевший в седле с явно военной выправкой. Я никогда не видел его раньше. Наверное, он был нездешний, раз решился приехать к нам в долину. Козырнув, он подал мне записку.

«Дорогой коллега! Приезжайте немедленно, вы очень нужны. Всегда ваш Шукри», — прочитал я с недоумением. Слово «немедленно» было дважды жирно подчеркнуто.

— Что еще ему надо от нас?

Когда мы с молчаливым посыльным приехали в поселок, я хотел свернуть в переулок, ведущий к больнице. Но он взмахом руки показал в другую сторону.

Мы миновали базар и остановились у зданий, где, как я знал, размещались различные уездные власти. Вслед за посыльным я прошел по нескольким коридорам и оказался перед дверью, возле которой стоял черноусый рослый жандарм. Он распахнул передо мной дверь, и я вошел в комнату с одним небольшим окном, затянутым решеткой, где сидели за столом и пили чай доктор Шукри, его старый приятель Фарук и молодой офицер с погонами капитана.

— Заходите, заходите, дорогой, мы вас заждались! — бросился Шукри навстречу, словно принимал меня в самой дружественной обстановке, а не в каком-то явно полицейском участке. — Хотите чаю? Не смущайтесь, пожалуйста, этой… несколько строгой обстановкой! — засмеялся он. — Сейчас вы все поймете. И не сердитесь на меня за вчерашнее.

Он повернулся к дядюшке Фаруку, тот молча кивнул, капитан подошел к двери, приоткрыл ее и отдал какое-то приказание.

— Капкан захлопнулся, дорогой, капкан захлопнулся! — ликовал Шукри, потирая руки.

Я ничего не понимал, и, наверное, вид у меня был очень глупый.

Дверь открылась, и вошел доктор Али. Все еще ничего не понимая, я хотел с ним поздороваться…

И тут увидел, что руки у него скованы за спиной.

— Вам знаком этот человек? — негромко спросил дядюшка Фарук.

Кажется, я впервые за все время знакомства услышал его голос.

— Да.

— Что вы можете сказать о нем?

Я пожал плечами.

— Это доктор Али… Местный ветеринар. Нас познакомил доктор Шукри, и… мы с ним несколько раз встречались, беседовали. Но я не понимаю…

— Он бывал у вас в лагере? — продолжал дядюшка Фарук, а капитан, сидя за столом, записывал его вопросы и мои ответы.

— Да, однажды.

— Заметили ли вы что-нибудь странное в его поведении?

Я снова недоуменно пожал плечами.

— Подлец! — закричал вдруг доктор Шукри, грозя Али обеими кулаками. — Мы поймали тебя с поличным, будь ты проклят! Капкан захлопнулся, негодяй, и ты попался! А там была вода, простая вода из арыка!

Черные густые брови у Али дернулись, но он ничего не ответил, глядя куда-то мимо нас, сквозь стену.

— Уведите его! — так же негромко приказал Фарук.

Али повернулся и пошел к двери, раскрывшейся перед ним, но на пороге вдруг обернулся и бросил через плечо:

— Орешек еще твердый. Попробуйте раскусить!..

Теперь я узнал голос, споривший с Хозяином в кустах у реки! Неужели это был он?!

— Каков наглец! — Взбешенный Шукри так стукнул кулаком по столу, что полицейский капитан опасливо отодвинулся от него со своими записями.

— Но объясните же мне, в чем, наконец, дело! — взмолился я.

Шукри усадил меня за стол, налил горячего кок-чая и начал рассказывать:

— Аллах открыл мне глаза в ту ночь, когда он пытался вас зарезать. Помните?

— Конечно, помню. — Я невольно посмотрел на свою руку, на шрам от удара ножом. — Но кто он? Вы поймали вора?

— Какой вор! — снова зашумел Шукри. — Это Али Вардак вас ударил.

— Как? Но ведь он сам…

— Да! Да! Порезал и сам себя, чтобы отвести глаза, — втолковывал мне Шукри. — Но мои глаза он не мог обмануть. Я же старый врач, оперировал тысячи людей и сразу увидел, что такие неглубокие раны можно нанести только ветеринарным скальпелем. Где он?

Капитан достал из стола знакомый потрепанный футляр и вынул из него старомодный медный скальпель.

— Вот, видите выступ? Этот скальпель делал опытный мастер. Его лезвию специально придана такая форма, чтобы он лишь вскрывал кожу и верхние ткани, но не уходил глубоко. И я сразу понял, что вам нанесли удар именно скальпелем и мог сделать это лишь медик! — торжествующе пояснил Шукри. — Нож рассек бы вам руку до самой кости. Тогда аллах сразу все прояснил мне, и я понял, кто мешал вам, путал анализы, шептался с Хозяином в кустах, натравливал его на вас, пытался даже заразить эту милую Мариам…

— Как? Вы считаете…

— Да! — не дал мне договорить Шукри. — Голову даю на отсечение: он подсунул ей клещей в букете. Помните, он подарил ей в тот вечер букет?

Я молчал, потрясенный тем, что услышал.

— Но доказать это, дорогой мой Шукри, к сожалению, невозможно, — меланхолично произнес Фарук, закуривая сигарету, — как и многое другое, в чем вы его обвиняете. Даже с этой раной… Ведь она уже заросла.

— Да, — сразу стихая, согласился доктор Шукри. — Ты прав. Но ведь мы поймали его с поличным!

— В этом ты прав, — кивнул седой головой Фарук. — От этого он не отвертится. Но он ловкач, выдаст это за простую кражу, и все; отделается пустяковым наказанием.

— А как же вы его уличили? — спросил я.

— Вчерашним маскарадом, дорогой мой, вчерашним маскарадом, который так вывел вас из себя! — снова оживился доктор Шукри, ласково похлопывая меня по руке. — Понимаете, в ту ночь, когда он вас порезал, я все думал: чего он хочет и как его поймать? Вы помешали ему тогда залезть в мой кабинет, чтобы испортить, перепутать материалы, привезенные из долины. Он делал это уже и раньше, загрязняя анализы и сбивая вас с толку. Кто, кроме ветеринара, мог подсунуть вам вирус лошадиного энцефаломиелита? На такую приманку и следовало его ловить. Я написал моему старому другу, дорогому Абдулле Фаруку, вот он сидит перед вами, и благодарите его за то, что мы поймали злодея. Абдулла действительно мой старый и верный друг, только я пока не говорил вам и никому другому, что он опытнейший полицейский чиновник. Когда-то мы с ним работали в одном городе, подружились, и он, конечно, не станет отрицать, что я порой помогал ему медицинскими советами…

Доктор Шукри сделал маленькую паузу, явно для того, чтобы дать возможность другу подтвердить его заслуги многозначительным кивком, а затем продолжал:

— Наверное, и я за это время заразился от него каким-то мальчишеским шерлок-холмством. И вот теперь я решил твердо разобраться в этом темном и позорном деле и позвал его на помощь. Ведь была задета честь нашего народа, честь медицины! Не спорьте со мной! Он приехал, и мы придумали этот вчерашний маскарад…