Глеб Голубев - Избранное. Компиляция. 1-11

После этого Сергей Сергеевич попросил Костю вызвать «Богатырь», пригласить в радиорубку начальника экспедиции и капитана и подробно рассказал обо всем, что мы обнаружили.

— Что с ним делать, с этим «Сперри»? Может, вы подойдете и сами все осмотрите? Возьмете его на буксир?

— Это ни к чему, — решительно ответил Суворов. — Пусть расследованием занимаются местные власти. Мы сейчас им сообщим.

— Может, нам подежурить тут, повисеть над судном до прихода спасателей? Обнаружить такое маленькое суденышко будет нелегко. Выглядит оно вполне исправным, потому его до сих пор и не нашли. А название почти стерлось. Кажется, на судне все в порядке и оно занимается рыбной ловлей, просто не отвечая на вызовы по радио. Может, и мы видели его раньше, но пролетали мимо, ничего не заподозрив.

— Нет, не нужно, — ответил начальник экспедиции. — Прогноз хороший, шторма не ожидается. Береговая охрана высылает катер на подводных крыльях немедленно. Они просят только поднять над рубкой тунцелова флаг — международный сигнал «Требуется помощь». И если можно, просят нарисовать на крышке рубки и на бортах такие же кресты красной краской. Она у вас должна быть в аварийном НЗ. Сделайте это и поскорее возвращайтесь.

— Хорошо, Андрей Самсонович.

Мы сделали все и начали плавно подниматься. Весь в алых крестах, «Сперри» выглядел так, словно на нем произошло кровавое побоище. Не понять, что с ним случилась беда, и проплыть мимо было невозможно.

— Сергей Сергеевич, а не мог ли их поразить инфразвуковой удар? — задумчиво спросил Гриша Матвеев.

— Я тоже, признаться, об этом подумал, — сказал Волошин.

— Картина ведь очень похожая, — оживился Гриша. — Они же все наверняка здоровяки были, а умерли сразу, одновременно. И мачта сломана — вы обратили внимание? А ведь шторм был слабый, ее могла сломать вибрация, вызванная инфразвуком. Вспомните: в ту ночь, когда Луиза бушевала, и на «Богатыре» многие себя плохо чувствовали. Наверняка под воздействием инфразвука. Разве ваш прибор его не улавливал?

— Уловил под утро, но очень слабое воздействие. Шторм прошел далеко стороной.

— А они были ближе к шторму. Тогда они и погибли, в ту ночь или утром!

— Ну а почему же только они? — покачал головой Волошин. — Там ведь наверняка и другие рыбачьи суда были.

— «Сперри» оказался на пути особенно мощной инфразвуковой волны.

— Возможно, Гриша прав, — поддержал его Олег Никаноренко. — И самолет мог от этого же погибнуть.

Я понял, о какой гипотезе они говорили. О ней часто упоминали в последние годы в связи с загадками «Бермудского треугольника» и таинственными происшествиями в других морях. Было известно несколько случаев, когда обнаруживали вполне исправные суда, по каким-то непонятным причинам покинутые командой.

Некоторые ученые высказывали предположение, что причиной таинственных катастроф мог оказаться инфразвук, тот самый «голос моря», неслышимый человеческим ухом, но улавливаемый предсказателем шторма «ИПШиком», которым так гордится Сергей Сергеевич. Мы не слышим инфразвук, но, как выяснилось, он оказывает воздействие на человеческий организм, может вызывать ощущение усталости, тоски, морской болезни, безотчетного страха и тревоги. Может, именно этот страх и заставляет моряков в панике покидать исправные суда? А инфразвук определенной частоты способен ослепить и даже оказаться смертельным…

— Еще академик Шулейкин, разрабатывая теорию возникновения «голоса моря», пришел к выводу, что основное излучение инфразвука идет приблизительно в диапазоне шести герц, — говорил Гриша. — А ведь роковая частота начинается от семи. Очень близкие величины.

— Но дело ведь не в одной частоте, — возразил Волошин. — Не менее важна и мощность инфразвукового удара. В океанографии я не специалист, но, с точки зрения техники и физики, это маловероятно.

— Но даже при ча-ча-стоте в шесть герц такой удар мог ослепить летчика, — настаивал Олег Никаноренко.

Конечно, горячие споры о том, что могло погубить рыбаков, продолжались и вечером в «клубе на полубаке». И гипотеза инфразвукового удара нашла много сторонников.

— Почему же инфразвук приобретает опасную силу именно в этом районе? — спросил Володя Кушнеренко.

— Видимо, его генерируют ураганы, проходящие, как правило, по южной стороне «Бермудского треугольника», — доказывал Гриша. — Возможно, что волны как бы усиливаются, достигают опасных величин, протискиваясь через узкие проливы между многочисленными островками Багамского архипелага. Проливы служат как бы природными трубами — мощными усилителями.

— Но почему мы на «Богатыре» ничего особенного не ощутили? Легкое недомогание бывает у многих при любом шторме.

— Ну раскачать такую махину, как «Богатырь», и вызвать в нем опасные вибрации никакому инфразвуку не под силу. Другое дело маленькие суда вроде тунцелова.

— И ослепляет инфразвук, выходит, не всех, а на выбор, — недоверчиво произнес Дюжиков. — Самолетов в тот день здесь много летало. Почему же ослеп один Гроу?

— Ну, может, организм у него такой оказался…

— Инфразвуковые волны могут быть разными по силе, — сказал Гриша. — Может, «Сперри» и самолет Гроу по несчастной случайности оказались на пути особенно опасной инфразвуковой волны…

— А отчего же гибли такие крупные суда, как «Анита»? — спросил Володя. — Двадцать тысяч тонн водоизмещения не шутка. Это тебе не катер.

— Да и куда оно делось? — поддержал его кто-то с вертолетной площадки. — Допустим, люди слепнут, гибнут. Но суда-то ведь не тонут от инфразвукового удара. Куда же они деваются? Даже если команда погибла или в панике сбежала?

Но Гриша не сдавался:

— Сильные течения, характерные для этого района, быстро уносят за его пределы неуправляемые суда, а тем более их обломки. А ищут их здесь, не находят и объявляют бесследно пропавшими. Потом же их наверняка вскоре топит очередной шторм, поскольку они неуправляемы…

Конечно, немало разговоров было и о том, что спасенный нами неделю назад незнакомец оказался вовсе не Гартвигом. Кто же он был на самом деле? Откуда взялся посреди океана и зачем обманул нас, выдавая себя за рыбака со «Сперри»? Об этом тоже высказывались самые фантастические предположения.

Сергей Сергеевич не принимал участия в этой дискуссии. Но, видимо, и он всерьез размышлял над возможностью поражения инфразвуковым ударом, потому что на следующий день вместе с Иваном Андреевичем Макаровым, возглавляющим лабораторию биофизики, снова стал прослушивать запись последнего разговора с Ленардом Гроу. Конечно, я был тоже в радиорубке и опять с замирающим сердцем слушал хрипловатый, немножко гнусавый голос: