Коллектив авторов - Морские досуги №2

Кефаль

«Кефаль» – это позывной плавбазы, стоявшей во время описываемых событий в Александрии. На этой плавбазе служил командиром БЧ-4 мой товарищ Витя Почепко с которым нас пересекла судьба в Средиземном море.

В то время существовало такое правило (или закон), если корабль на боевой службе не имеет заходов в иностранные порты, то потом экипаж по возвращению в Советский Союз не получает так называемые боны, валюту «Торгмортранса» по которым можно купить дефицитные вещи в специализированных магазинах «Альбатрос». Поэтому, уходя в море весь личный состав корабля, и члены их семей желали, чтобы у корабля обязательно был хотя бы один заход в иностранные порты. Но флотом и Вооруженными силами командуют не командиры, а финансисты, и поэтому многие корабли приходили с боевых служб без желаемых заходов. Некоторые корабли проходят восемь месяцев в Средиземном море, а назад возвращаются «пустыми» без заходов и бонов. Об этих случаях рассказывали загорелые даже зимой офицеры, вернувшиеся с выполнения боевых задач и горько повествуя о неудачном походе в ресторанах Севастополя.

Мы сочувствовали, и понимали, что не мы решаем эти вопросы, а уж начальству до наших проблем вообще нет дела. Им бы самим бы урвать для себя и своих семей. Поэтому флагманские корабли всегда имели заранее спланированные заходы.

Нам когда мы уходили на боевую службу завидовали многие.

– Вон у вас на борту штаб бригады, да штаб эскадры наверняка сядет к вам, так что у вас все перспективы впереди – завидовали нам офицеры с больших противолодочных кораблей и эскадренных миноносцев.

И действительно нам был спланирован деловой заход в порт Александрия 1 мая 1973 года. К этому времени у Советского Союза начали портиться отношения с Объединенной Арабской республикой (Египетский район). Что там не сложилось точно не знаю, но судя по прессе, отношения ухудшались. Об этом говорили и офицеры штаба эскадры, не вылезавшие из Средиземного моря.

30 апреля мы прибыли на внешний рейд Александрии. Весь день ждали, пока нас заведут на внутренний рейд и поставят к стенке завода. 30 апреля лоцманское судно завело все гражданские корабли, кроме советских военных кораблей. Мы остались ждать эту ночь на внешнем рейде 1 мая. С утра на рейде стояло опять много гражданских судов. Лоцманская служба опять заводила всех, кроме нас. Мы с нетерпением ждали, ведь заход-то всего на трое суток. Не хотелось бы все это время простоять на внешнем рейде. В счет внешний рейд не засчитывается.

Мы ждали все известий и наконец адмирал не выдержав попросил вызвать на связь «Кефаль».

– Уточните у наших дипломатических служб, сколько нам еще ждать? – запросил он командира «Кефали» и отправил телеграмму ЗАС с запросом в Москву.

Видимо его запрос возымел действие ибо к вечеру к нашему борту направилось лоцманское судно. Загорелый и в белых шортах короткой рубашечке, босиком на борт поднялся лоцман. Выяснилось, что по русски он совсем не говорит и пришлось все его команды на ходовом мостике переводить спец пропагандисту эскадры.

Его хорошо накормили, принесли на ходовой мостик чая с булочками. Он ел с огромным удовольствием и о чем-то оживленно разговаривал со спец пропагандистом. Собравшиеся вокруг офицеры штаба слушали его, с угрюмыми физиономиями и лишь кивали головами и улыбались, когда улыбался спец пропагандист.

Наконец мы получили разрешение на вход на внутренний рейд. Выбрав якоря и выполняя команды лоцмана мы тронулись в иностранный порт. Лоцман бегал с борта на борт давал команды по своей переносной станции связывался с вызванным нас, обеспечивать буксиром, и видимо своими начальниками.

Заходили по боевой тревоге и поэтому всех попрятали вовнутрь корабля кроме швартовых команд. А так хотелось посмотреть на место легендарного Александрийского маяка, одного из семи Чудес Света.

С подошедшего буксира с нами связались по русски. Выяснилось, что капитан буксира работал в Египте по найму и был сам из Архангельска. Это значительно облегчило нашу задачу. Во внутренней гавани стояли два наших эскадренных миноносца «Солидный» и «Беспощадный» 30 проекта, переданные Египту в аренду и у причала завода стояла плавбаза «Кефаль».

Внезапно с этой плавбазы меня вызвали на УКВ связь.

– Витя привет – это Витя Почепко – жду тебя у себя в гостях. Есть бутылочка хорошего вина – проворковал знакомым по училищу голос Вити.

– Хорошо Витя рад тебя слышать. У тебя есть генераторные лампы? Так для причины.

– Найдем, как встанете к причалу сразу приходи – предложил голосом не требующим возражения Виктор.

Я побежал к командиру БЧ-4. Он находился на сигнальном мостике и занимался вопросами непосредственного руководства сигнальщиками при швартовке к стенке завода.

– Владимир Семенович разрешите после швартовки сходить за генераторными лампами на «Кефаль» – я связался они могут дать несколько штук – предложил я.

– Как это сходить Виктор Александрович – это же заграница? – спросил меня озадачено командир БЧ-4.

На причале стояла построенная швартовая команда с плавбазы, обеспечивающая нам швартову. Плавбаза стояла метрах в 50 от нас.

– Я возьму сопровождающего командира отделения передающего центра старшину второй статьи Бурункова и мы перейдем со швартовой командой, а назад мы сообщим вам по радио когда будем выходить – предложил я.

– Ладно я спрошу разрешения у командира корабля. А они точно дадут генераторные лампы?

«Точно. У них командир БЧ-4 – мой товарищ по училищу я уже договорился» – попытался убедить его я.

Действительно у нас была большая проблема с генераторными лампами и мы в Севастополе заказали, но когда они придут с очередным кораблем или судном пока было неизвестно, а здесь можно разжиться на халяву.

Командир БЧ-4 сумел убедить командира корабля в необходимости операции по доставке генераторных ламп. Командир корабля вызвал меня на ходовой и проинструктировал как одеться, как вести и предупредил чтобы я не задерживался на плавбазе.

Быстро переодевшись в указанную командиром корабля форму, я вызвал старшину 2 статьи Буренкова, и мы буквально первыми сошли по трапу с корабля. Земля ударила своей устойчивостью. После почти трех месяцев в море земля казалось, что качалась под ногами. Запахи чужой земли буквально въедались в ноздри. Вокруг какие-то корпуса, краны и куча полуоборванных и сильно загорелых египтян сидя на различных портовых сооружениях с интересом смотрели на швартовку нашего корабля и матросов швартовых команд. Выглядели они, как в как-то странно. В каких-то белых грязных подштанниках, и с чалмами на голове – загорелые и неумытые – походили на индусов времен английской оккупации.