Михаил Чурин - Море зовёт! Записки капитана Мишина.

На улице уже темнело, в ближайшее время включат уличное освещение. Горожане, а, может быть, и гости города Барселона, как обычно в вечерние время, торопились успеть выполнить задуманное, спешили по своим делам. До ужина оставался час времени, на судно идти не хотелось. Капитан не торопясь направился в строну проходной порта. Еще издалека, подходя к судну, капитан отметил, что вахта службу несет исправно: у трапа уже стоял старший помощник, вызванный вахтенным матросом, дожидался капитана. Выслушав доклад старпома о ходе выгрузки и то, что на судне все в порядке, капитан и без доклада по тому, как приподнялся трап, определил, что выгрузка ведется с опережением графика.

После ужина капитан прошел к себе в каюту. «Пойти еще, что ли, пройтись по набережной? – размышлял Владимир Николаевич, – может, старшего механика взять с собой погулять?». Старшего механика в каюте не оказалось. Дозвонившись до машинного отделения, капитан предложил старшему механику пройтись подышать свежим воздухом. Но «дед» Игорь Валерьевич категорически отказался, объяснив, что, пользуясь моментом, они проводят профилактические работы с третьим дизель генератором. Старший механик добавил, что надеется к четырем часам утра закончить работу, так как уже определились с проблемой генератора.

Владимир Николаевич остался на судне. Решил, коль появилась такая возможность, позаниматься английским языком. Жизнь заставила его относиться к дисциплине «английский язык» с большим уважением. Он давно взял себе за правило регулярно заниматься английским языком, используя принцип «лучше меньше, но чаще». Используя любую возможность, еще работая помощником, старался ежедневно заниматься изучением языка. С английским в школе у него всегда были проблемы, предмет никак не давался к освоению. Да и русский, как у многих его одноклассников, также был не блестящим. Ситуацию усугубляла сама преподаватель английского языка в старой школе, в которой он начинал учебу. Преподаватель была в возрасте, плохо видела, носила очки с толстыми линзами и, как отмечали сами ученики, английский, сверх школьной программы, сама забыла много-много лет тому назад. Занятия проходили неинтересно, и по этой причине школьники на уроках занимались чем угодно, только не английским языком. Он помнил, как в шестом классе от нечего делать они с товарищем ползали под партами, собирая всю классную пыль с пола. Мама каждый раз по возвращению дитятки из школы удивлялась его внешнему виду. «Чего вы там делаете? Чем вы там занимаетесь на уроках?» – в этих случаях спрашивала она сына. Были и периодические трепки дома после возвращения мамы с родительских собраний. А в случаях, когда дома был отец, вернувшись с моря, вторая часть родительских собраний превращалась в реальные семейные нагоняи.

С переводом в новую, только что построенную школу, ситуация стала еще хуже. Дело в том, что новая учительница, в отличие от преподавателя в старой школе, была сама требовательность, малейшее невыполнение домашнего задания в каждом случае заканчивалось неудовлетворительной оценкой. Занятия проводились совершенно в другом режиме, требующем от школьников и тщательной домашней подготовки, и активного участия на самих занятиях. Но, к великому сожалению, как это часто бывает – момент был упущен, Вовка имел очень серьезные проблемы. Но, оказывается, возраст все же берет свое, и после очередных летних каникул он как-то резко изменил отношение к учебе. «Похоже, повзрослел, наконец», – сказал тогда отец. В начале учебного года седьмого класса Вовка сел на первую парту и начал производить попытки вписаться в общий режим классных занятий. Коллектив был новый – «сборная солянка» со всей округи, но костяк составляли оставшиеся ученики прежнего класса. Как он помнил, поначалу было очень тяжело, некоторые одноклассники в открытую смеялись над его ответами на уроках. К завершению учебного года Вовка все же получил по английскому заветную твердую тройку. Ситуация стала понемногу выправляться. А когда уже в девятом классе появились намерения поступать на судовождение, английский язык стал для Вовки одним из основных предметов, хотя надо отметить, что ситуация была уж не совсем провальная, потому что по математике и физике и в старой школе и в новой у него были пятерки. На выпускном экзамене преподаватель после Вовкиного ответа в сердцах произнесла: «Владимир, ну что же ты так раньше не занимался. Ведь можешь же отвечать как надо». В итого Вовка получил оценку «хорошо».

За время обучения в институте старался держать эту дисциплину всегда под контролем, шел всегда с оценкой «хорошо», но твердые знания получил, как он считал, только когда ему пришлось учить английский на курсах повышения квалификации при пароходстве. Владимир Николаевич закончил все три курса подготовки по английскому языку при пароходстве и получал в то время надбавку к зарплате. Были такие времена, потом они изменились и за знание никаких надбавок уже не предполагалось. Судоводитель должен знать язык без каких-либо надбавок, или ты не соответствуешь своей должности. Требуемые знания поддерживались путем систематических занятий в виде самоподготовки.

Остатки вечера прошли неожиданно быстро, за иллюминатором была уже ночь, вступившая в свои полные права. Отложив книгу на английском языке, Владимир задумался, опять вспомнилось то судно, на котором они работали с начальником радиостанции Станиславом Ивановичем. А все же, какой был сплоченный экипаж. Такие дружеские отношения между членами команды достигаются годами больших усилий. Для этого требуется лидер и лидер не как сухой администратор, а лидер, как уважаемый человек, обладающий такими качествами, как честность, принципиальность и, конечно же, высокий профессионализм. Михаил Павлович совершенно не случайно сплотил такой экипаж. Тот экипаж до сих пор является для Владимира примером, к которому он всегда стремился, формируя уже свою команду. Один раз, как он сам считал, ему это удалось. Три года назад у него на теплоходе «Двина», на котором он уже отработал капитаном семь лет, экипаж подобрался, на удивление, хороший – отличные парни, грамотные, трудолюбивые и веселые. Отработали контракт на одном дыхании, весело и без каких либо проблем. Старпом был опытным, с ним он не знал забот, все сделает вовремя и без каких-то замечаний. Второй подобрался тоже грамотный специалист. Третий помощник был молодой, но имея перед глазами достойных и ответственных работников, тянулся за ними. И рядовой состав не вызывал беспокойства. Возглавлял палубную команду боцман Андрей Петрович, отработавший к тому времени у него три года матросом. И вот, несмотря на его неоднократные предложения закрепить всех этих парней за его «пароходом», отдел кадров плавсостава, постоянно затыкая дыры экипажей других судов, рассовало его людей по различным «посудинам». Хотя люди хотели работать с ним. Вспомнил Владимир Николаевич и задекларированное в Уставе службы право капитана на формирование экипажа и усмехнулся: «Если бы это было реально так, а то часто присылают далеко не тех, на кого даешь запрос, или вообще присылают с «последним китайским предупреждением». Хуже было, когда неожиданно присылали кого-то из знакомых или родственников сотрудников пароходства, не собиравшихся изначально достойно трудится. Он привык оценивать членов экипажа по их реальным результатам труда. Кого бы ни направляли, если работает достойно, то и вопросов нет. Не хочет работать, то после двух попыток наставить на путь истинный расставался с этими залетными членами экипажа. Поначалу на него пытались влиять и давить, а потом даже ставили в пример. Приходилось несколько раз реально ругаться с отделом кадров компании: