Юрий Волошин - Королева морей

— Вот, Асия, по случаю счастливого отплытия давай выпьем по кубку вина. Это хоть и «мерзость сатаны», но иногда приятно испить его. Возьмем грех на душу. Мне придется замаливать его, а ты пока еще не правоверная. Ты гяурка, тебе можно, — старик лукаво сощурил глаза и неуверенной рукой разлил густое вино по граненым кубкам. Оно искрилось рубиновым цветом, и хоть Асия никогда не пробовала вина, ей сейчас захотелось отведать запретного напитка.

— Как говорят неверные, будем здоровы, — сказал Абу-Мулайл и отпил глоток. — Пей, Асия. Не приходилось еще? Пробуй напиток из виноградных ягод.

Асия осторожно отпила глоток терпковатой влаги с непонятным запахом южных садов, потом еще один, и отставила.

— Не вижу ничего особенного, — сказала Асия.

— Однако руми без него не могут жить. Да и у нас, правоверных, находится немало любителей нарушить шариат. В глубокой древности и нам можно было пить его без запрета.

— Шахаб часто употребляет его, — отозвалась Асия неуверенным тоном.

— Да, Шахаб грешит этим часто, и за это аллах покарает его. Но он не будет сердиться на нас. Допивай, Асия.

Они допили кубки, и Асия почувствовала некоторое кружение в голове и слабость в ногах. Она впервые пила спиртное и немного растерялась от нового ощущения. Абу-Мулайл заметил ее состояние, улыбнулся и сказал:

— Вижу, что оно уже начало действовать на тебя. От него головы становятся глупыми, а руки дерзкими и непослушными. Ноги же заплетаются и плохо держат хозяина. Вот почему надо воздерживаться от употребления этого напитка. Недаром его зовут у нас «мерзостью сатаны». И ты старайся к нему не привыкать. Цепко держит этот напиток тех, кто привык к нему. Не отпускает и приводит к гибели.

Асия сама помнила, как мужики в ее родной деревне стервенели по праздникам, напиваясь зелья, и сколько совершалось драк и даже смертоубийств.

На душе стало легко и приятно, голова работала ясно, и Асия внимательно слушала старика, понимая, что он хочет ей добра.

— Ты упомянула Шахаба, Асия, — сказал Абу-Мулайл задумчиво. — Он последние дни ходит такой вялый и хмурый. С чего бы это?

— Господин мой, я с ним почти не встречаюсь. Мы редко видимся, и я не спрашивала его ни о чем.

— Ну да, ну да. Переживает, собака, знает, чью кость уворовала. Пусть себе переживает да подумает. Это ему полезно. Скоро ему без меня придется устраиваться в этой жизни. Худо ему придется, Асия.

Асия поняла, на что намекает старик. Перед отплытием Абу-Мулайл позвал Шахаба, ее, судью-кади и верных приказчиков и зачитал завещание. Все имущество он делил между своими сыновьями, но Шахаб оказался обделенным и с трудом скрыл возмущение и негодование. Завещание было в торжественной обстановке скреплено подписями и печатями кади, и присутствующие поставили свои подписи на документе.

И теперь Шахаб чувствовал себя прескверно, ходил мрачным и неразговорчивым. Отец же казался доволен и нисколько не расстраивался по поводу судьбы своего любимца.

Их двухмачтовая самбука ходко бежала вдоль берега, обходя коралловые рифы. Асия, сносно переносившая качку, подолгу выстаивала на палубе, держась за поручни фальшборта, наблюдая за работой матросов и командами амира-капитана и его помощника-серинджа. Матросы ловко тянули канаты, с быстротой белок карабкались по вантам, безропотно сносили палочные побои.

Худые и обтрепанные, они выглядели очень жалко. Асия часто жалела их и выносила кое-что из еды. Они боязливо благодарили и тут же жадно съедали подачки. Ей было приятно видеть блеск благодарности в их глазах.

А купец Кахлан ибн Лайс старался развлечь Асию разговорами.

— Ханум впервые в море?

— Нет. Бывала и раньше, но редко и мало, — отвечала охотно Асия.

— Сейчас зима, и жары нет, а вот солнце запечет, так страшно будет по палубе ходить. Ханум, наверное, с севера?

— С севера, уважаемый. Там нет такого моря и такой жары.

— А морских разбойников ханум не боится?

— А они бывают здесь? Я уже испытала их нападение и очень боюсь повторения. Не пугайте меня, ага.

— Бывают, да еще какие! Нам, мелким купцам, особенно достается. С нами легко справиться. А они выскакивают из своих укрытий на островах возле Бахрейна, и спасения от них тогда не жди. Все отберут и голыми отпустят. И то приходится аллаха благодарить, что живыми вырвались. А то и смерти предать могут.

— Это я уже видела. Турки нас захватили.

— О, эти нечистые сунниты! Их проклятый Омар сам был свирепым разбойником вместе с Османом и Абу-Бекром. Как тяжко ты пострадала, ханум!

Он старался уважить любопытство важной и красивой ханум, жены такого известного купца. Подробно разъяснял устройство корабля, сыпал терминами, и Асия совсем запуталась, хотя и уяснила для себя некоторые важные понятия.

Самбука несла два огромных косых паруса и легко могла идти против ветра, чему так удивлялась Асия.

Путешественники сделали короткую остановку в порту Рас Ябрин, куда долго заходили, так как городок расположен в глубоком заливе и хорошо защищен от ветров.

Затем самбука направилась на юг, и вскоре берег исчез из глаз. Мгла с запада закрыла часть моря, и видимость ухудшилась. Стало тревожно, и Асия, ушла в каютку, где тоскливо жалась Сафа, плохо переносившая морское путешествие. Из-за этого Асия вынуждена была сама себя обслуживать. И хотя это не доставляло ей хлопот, она делала вид, что сердится.

Суда встречались редко. В эту пору плавать было опасно, и матрос на мачте внимательно наблюдал за морем, опасаясь появления пиратских кораблей. Судно шло только до порта Мирфа, а потом надо будет нанимать другое или садиться на верблюдов и песками пустыни Руб-эль-Хали добираться до Маската.

Путь этот тяжел даже в прохладное время, а летом зной иссушает все вокруг, и переход через пески становится очень опасен. Колодцы встречаются редко, и вода в них солоноватая.

Абу-Мулайл часто приглашал своих приказчиков и требовал совета по поводу дальнейшего пути, но люди боялись раздражительного старика и больше отмалчивались. Спросил он об этом и купца Кахлана, которого позвал вместе с помощниками.

— Ормузский пролив, господин, очень опасно проходить, — ответил тот, покачивая с сомнением головой. — Уж очень трудно проскочить, не встретив разбойников. Они так и караулят небольшие суда, а то собираются в большие шайки и нападают все вместе на любые корабли. Лучше бы вам, ага, ехать караваном. Сейчас не очень жарко, и за месяц вполне доберетесь до места.

Моряки важно кивали в знак верности слов хозяина. Шахаб не подавал голоса, как бы отрешившись от всего мира. Он не желал принимать участие в отцовских делах, полагая, что раз он так обижен, то ему наплевать на судьбу каравана и самого отца.