Юрий Волошин - Королева морей

— Ты, Газван, не знаешь этого человека. Я же уже имела возможность понять его, — отвечала Асия на уговоры Газвана.

— Асия, но так долго продолжаться не может! — настаивал родственник.

— Почему же? Я вполне самостоятельна и могу сама распоряжаться своим будущим. Сейчас мне не нужен муж, а когда он понадобится, то, думаю, без посторонней помощи обойдусь. И перестанем говорить об этом.

Асия поселила у себя тяжело раненых и теперь сама лечила их. Она уже знала много целебных трав, умела приготовлять из них настои. Особенно заботливо женщина ухаживала за Хилалом. Рана в его бедре никак не заживала и продолжала гноиться, не давая возможности ходить.

Однажды она пришла в полуподвальное помещение, где лежали трое больных, и подсела к осунувшемуся и злому юноше. Тот с надеждой глянул на хозяйку и потупил взор.

— Что же нам с тобой делать, Хилал? — спросила Асия. — Сколько прошло времени, и никакого улучшения.

Она осторожно развязала тряпицу. Большая рваная рана была затянута пленкой нагноения, и краснота вокруг не сходила. Асия ласково, не касаясь, поводила ладонью над раной и вдруг ощутила какой-то посторонний приток тепла. Она отдернула ладонь, и ощущение пропало.

— Хилал, ты не почувствовал тепла в ране?

— Нет, ханум, но мне было приятно и легко. Будто уже заживает.

— Чудно это, — как бы про себя сказала Асия и опять, но уже сознательно, стала водить ладошкой над раной. — Да, тепло и еще что-то непонятное в ладони. Хилал, опять облегчение чувствуешь?

— Да, ханум. Очень хорошо становится. Не отпускайте ладошку, ханум.

Асия продолжала водить ладошкой над раной и всякий раз, когда она удалялась или поднималась слишком высоко, ощущение тепла пропадало, а Хилал терял чувство приятности и покоя. Боль прекращалась, как только ладонь приближалась к ране.

— Я устала, Хилал, но теперь буду приходить чаще и давать тебе облегчение. А пока спи, я вижу, что глаза твои слипаются.

— Ханум сделала мне так хорошо, что я буду все время думать о ее новом посещении. Спасибо большое, ханум.

Асия вышла в недоумении, но тут вспомнила мать. Как давно это, казалось, было. Ведь мать иногда точно так же лечила крестьян от ран, полученных на работах. «Неужели и мне теперь передалось это Божье предназначение?» — думала она в волнении. Вспомнились слова матушки, что и дочь ее со временем унаследует необыкновенный дар. Тогда Ася не обратила на ее слова внимания, но теперь сама видела, что дар обретает силу и реальность. «Надо будет проверять почаще, — подумала она. — Но я вдруг стала такой усталой, захотелось отдохнуть».

Фата помогла ей раздеться, отерла тело холодной водой, и Асия с величайшим наслаждением улеглась в самой прохладной комнате.

На другой день она опять посетила Хилала.

— Как самочувствие, Хилал? — бодро спросила Асия, с интересом поглядывая на юношу своими зеленоватыми глазами.

— О госпожа! Мне намного лучше. Рана почти не тревожит, и так легко от этого. Я ждал вас, ханум.

— Тогда давай посмотрим. Ого, да тебе действительно лучше. Гляди, краснота уменьшилась и величина нагноения тоже, — удивленно воскликнула Асия, развязав тряпицу и осмотрев рану. — Попробуем опять полечить Божьим даром.

И вот через четыре дня Хилал встал и довольно свободно, лишь чуть прихрамывая, прошелся по комнате.

Его глаза загорелись сиянием восторга. Столько недель он провалялся в постели, и вот теперь опять на ногах.

— О, госпожа! — только и мог он произнести, и глаза его увлажнились.

Асия чувствовала, что Афур теряет терпение. Это веселило ее и в то же время заставляло опасаться необдуманного поведения адмирала.

Уже осенью, когда изнуряющая жара несколько спала и по вечерам можно было наслаждаться прохладой, Афур посетил дом Асии. Он был без друзей, и это даже понравилось Асии.

— Асия-ханум, — проговорил он после приветствий и легкого угощения, — можно понять ваши отношения ко мне, но сейчас я не об этом.

— Что же вас волнует, адмирал? — с интересом спросила Асия, украдкой поглядывая на своего обожателя.

— Я опять решил организовать поход.

— Да? И куда же?

— На этот раз в Персидский залив, ханум. И пришел я предложить вам принять участие в этом походе.

— Как лестно мне это слышать, — отозвалась Асия, а сама подумала: «Не для этого ты, голубь сизокрылый, пришел ко мне. Старое тебя гложет!».

— Мы славно провели первый наш поход, и грешно было бы останавливаться на этом, ханум. Присоединяйтесь.

— Устала я сильно от предыдущего, адмирал. До сих пор не могу отойти. Не для женского сердца такие приключения. Боязно мне.

— Асия-ханум! Я не заметил в вас трусости! Не верится, что так оно и есть, как вы изволите говорить.

— Чего же тут не верить? Я действительно сильно боюсь. Особенно пушек. Ведь я чуть не погибла, когда ядро разворотило корму.

— Нет, Асия-ханум! Соглашайтесь. Вам не грозит ничего плохого. Я об этом позабочусь. Аллах тому свидетель, ханум. Славный будет поход.

— Да ведь время не особенно подходящее, адмирал. Осень, зима, штормы, а суда наши малые. Нет, опасно слишком. Я не согласна. Да и поиздержалась я, не рассчитывала на дополнительные затраты. А ведь их не так уж и мало.

— Но разве я не помогу, ханум! — в раздражении тянул он свое.

— Нет и нет, адмирал! И хватит об этом! — она замолчала, давая понять, что ему лучше удалиться.

Он поглядел на нее как-то странно, и Асия испугалась, что сейчас может произойти нечто непредвиденное. Но Афур сдержал порыв, а Асия успела сообразить, что теперь он лелеет мысль о ее насильственном захвате. Это она увидела в расширенных глазах мужчины, жадно устремленных на нее.

Афур, еле сдерживая негодование, попрощался и быстро покинул дом, громко топоча сапогами.

«Вот теперь, кажется, и начинается самое главное, Анастасия, — подумалось ей, и от этого стало тоскливо и холодно. — Что же он может придумать?»

Эта мысль не выходила у нее из головы. Она стала реже выезжать купаться, а если и ехала, то брала с собой Фату и слугу-мужчину. Все были вооружены, и это даже несколько будоражило ее и разнообразило эти поездки. О них уже судачили в квартале, указывая на Асию пальцами и отпуская непристойности, но она мало обращала внимания на сплетников.

По прошествии двух недель она немного успокоилась. Афур не появлялся.

Она испытывала истинное счастье от того, что так легко и быстро удалось поставить на ноги Хилала. Эти новые способности, которых она раньше не замечала в себе, занимали сейчас ее мысли. Да и второй больной быстро оправился.

К тому же она видела, как Хилал страдает, мучается, испытывая к ней нечто большее, чем простая благодарность. Он втихомолку глядел на нее, подстраивал нечаянные встречи, и Асия забавлялась этим, посмеивалась и радовалась.