Кристофер Ларсен - Муссон Дервиш

По узким улицам города, засыпанным песком, передвигаются только пешеходы и случайные велосипедисты. В свои лучшие времена он мог составить конкуренцию любому торговому центру в Средиземноморье. Большие каменные дома напоминают о средневековой Италии или Португалии, и немного похожи на современную Сицилию, как отметил Джамала.

Остатки мостовых из обработанного булыжника говорят о прошлой роскоши. ЮНЕСКО хочет реставрировать остров Мозамбик, удачи им, но мне интересно, они приедут сначала посмотреть, степень разрухи нужно увидеть, чтобы поверить. Полы верхних этажей провалились, в парках совсем нет травы. Там совсем нет обычных продовольственных лавок и дешёвых точек общепита, которые встречаются во всех странах третьего мира.

Единственное «кафе» во всём городе, которое нам удалось отыскать, предлагало лишь чёрный кофе и простые булочки, ничего больше. К десяти часам утра они уже всё продали и стояли пустые. Рынок тоже очень бедный: ни фруктов, ни мяса или яиц, лишь немного грустных овощей, хороший хлеб и множество продавцов табака.

Наш обратный путь на Мадагаскар изобиловал поломками, в чём была полностью моя вина, и штилями, в которых я не виноват. Штиль, вкупе с морской болезнью и гонореей, составляют триумвират самых страшных врагов мореплавателя, думаю что штиль, худший из них. Ветер в Мозамбикском проливе подвержен влиянию муссонной системы, пассатов, депрессий, идущих от мыса Доброй Надежды и морских бризов с обоих сторон, и все эти факторы накладываются друг на друга. Солнце в зените и почти не даёт тени, от него некуда спрятаться. В каюте от жары начали плавиться свечи, стальная палуба раскалилась так, что по ней невозможно ходить. Питьевая вода приобрела дурной вкус и её осталось мало. В последних двух портах не было ничего из продовольствия и мы разнообразили нашу монотонную диету мечтами о великолепных блюдах итальянской пасты. Мы потели в штиль, дрейфовали с течением и не могли дождаться, когда придём на Мадагаскар, где жизнь стоит дёшево, еда отличная, женщины прекрасны и доступны, люди не агрессивны и не высокомерны. Я правил на Тулеар, на юге Мадагаскара, но непредсказуемая депрессия и северное противотечение отбросили нас обратно на север, к Морондава. Чёртов фал порвался в очередной раз.

Я вооружил короткий аварийный фал и пошёл к берегу, где дно было пологое и без кораллов. Мы встали на якоре довольно далеко от берега и стали ждать пока стихнет ветер, как это бывает здесь каждый вечер. На берегу была видна деревня, откуда мы надеялись добраться до цивилизации. Цивилизация для меня в данный момент означала — вода и верёвка для фала, для Джамалы — его дом в Носи Комба.

Ожидалась длинная, трудная ночь, для бодрости и ясности ума я заварил крепкий отвар листьев ката. Кат, это наркотик пролетариата в западной части Индийского океана. Так же как и кофе, он пришёл с эфиопских нагорий и сегодня его можно встретить везде от Адена до Пакистана и Мадагаскара. Блестящие зелёные листья горного кустарника, называемого на латыни Catha Edulis. Вы можете свободно купить их на рынке. В Йемене вся производственная активность замирает в два часа после полудня, когда всё население делает перерыв, употребляя кат. В Кении водители мататус — маршрутных такси, смотрят сквозь тебя налитыми кровью глазами, крепко вцепившись в руль. Они ничего не едят и не пьют, только жуют кат, работая без сна три четыре ночи подряд. Говорят, что во время войны за Огаден, между Сомали и Эфиопией, была взаимная договорённость пропускать ежедневный рейс DC-3 с эфиопского высокогорья с грузом ката. Когда драгоценный груз выгружали, обе стороны, воюющие за аэропорт, прекращали огонь.

Я запасся катом в Диего и Амбанье, только верхушки молодых побегов. Он горький на вкус, от него немеет рот и остаётся чувство жажды. Если употреблять его с кофе, это улучшает эффект. Это мягкий стимулятор, натуральный амфетамин, местные считают, что он является ещё и афродизиаком. С ним можно часами ходить по городу, работать с большим энтузиазмом на лодке поздно ночью, над проектом, который вы постоянно откладывали. Он позволит вам бодрствовать три ночи подряд при пересечении оживлённой судоходной линии.

Листья не долго остаются свежими, не больше недели, а из высушенных заваривается крепкий горький чай, к которому нужно много мёда, чтобы его возможно было пить.

Луна стояла высоко, волны улеглись, ветра совсем не было. Я спустил на воду свой пластиковый, шестифутовый динги и посоветовал матросу упаковать свои вещи в пластиковые мешки, на случай если мы перевернёмся. Я уверен, он посчитал меня параноиком, но я был уверен, что на пляже будет прибой, хоть он и кажется абсолютно спокойным с расстояния в пол мили. И действительно, прибой был, не особенно большой, но с надводным бортом всего в четыре дюйма, не так много возможностей для ошибок. Через первую прибойную волну я прошёл, вторая нас перевернула. Было достаточно мелко, мы выбрались на берег, потеряли только вёсла, все мешки оказались на месте. Широкий пустынный пляж простирался на много миль в обе стороны. Светила яркая луна и я собирался отправиться за двадцать, или около того, миль в Морондава прямо сейчас. - Там придётся пересекать две реки. - заметил Джамала, и отправился спать за ближайшую дюну в ожидании утра. Это был последний раз, когда я его видел в этом году. Когда мы встретились в следующий раз в его доме на севере, у него было порассказать историй не хуже моих.

Здесь, на суше, он был сам себе босс, а я себе. Я выжал мокрую одежду, повесил её на шею сушиться и пошёл на юг вдоль пляжа.

Насчёт рек он оказался не прав, пересекать пришлось три реки, а не две. В отлив ни в одной из них я даже не замочил подбородок, хотя в одной почти. В устье реки встретил несколько одичавших рыбаков, они не ожидали появления белого человека ночью в такое время. До Морондава я добрался до наступления дня, оделся, нашёл на берегу заброшенную долблёную пирогу и завалился поспать пару часов. ......In the morning we had a rendezvous at GPO with my crew. No one turned up.

В небольших индийских лавках я купил всё, что мне было нужно: верёвку, продукты, свежие фрукты и овощи. Глядя на карту, нашёл более простой способ вернуться на лодку: я сел на местную маршрутку до деревни Ампатака, откуда до пляжа, где я бросил якорь, было две-три мили, значительно более короткий путь. По карте. Мы выехали из города около полудня и около четырёх часов ночи я ... вернулся в Морондава.

На окраине Морондава маршрутка повернула на север по узкой, грязной дороге, называемой «Аллея Баобабов», это главная туристическая достопримечательность на западном Мадагаскаре. Там красиво. На плоской сухой равнине был вырублен весь подлесок, чтобы можно было пасти скот, и только баобабы остались невредимы, потому что их древесина не имеет ценности. Они разбросаны по равнине, словно гигантские грибы, неподвижные, вдохновляюще-величавые и абсолютно африканские. Баобаб, это абсурд, растущий из земли. Это монстр в царстве растений, невозможное дерево, которое не может быть реальным, и Мадагаскар их не стесняется. Их здесь пол дюжины видов, один страннее другого. Самые лучшие, карликовые баобабы, которые я видел на острове Анкареа. Они не вырастают выше 12...15 футов и покрыты острыми шипами, как розы. Концы их веток не утончаются, а похожи на сосиски, усеянные шипами. Весной, когда листья ещё не распустились, голое дерево покрыто большими эффектными белыми цветами, похожими на франжипани[3]. Цветочные бутоны, до того как они раскроются, зелёные и толстые, похожие на одиночный банан. Нет, действительно, я описываю реальное дерево! Теперь представьте, оно растёт из гладкой чёрной скалы плато с видом на лежащее в 600 футах внизу море. Нет ни травы, ни кустов вокруг, лишь одинокий пучок ярко оранжевого алоэ на голой чёрной скале. Невероятно. Кроме того на Анкареа можно увидеть зелёный луч заходящей Венеры и ночную радугу при полной луне. Не галло вокруг луны, а полную радугу со всеми её цветами, светящимися на фоне черноты надвигающегося дождевого шквала.