Кристофер Ларсен - Муссон Дервиш

Когда мадагаскарский мальчишка подражает хрюкающей свинье, это означает — лемур. На сегодняшний день маки являются краеугольным камнем благосостояния на райском острове, количество торговых лавок вдоль центральной аллеи деревни удваивается с каждым моим последующим визитом.

Я прекратил морализировать по поводу того, какой эффект оказывают наши путешествия на неиспорченное человеческое общество. Моё собственное присутствие здесь точно так же вредоносно. Тогда я подходил к этому прагматично. У людей есть твёрдая валюта, которая мне необходима, и если я предложу им больше, чем они могут получить за неё в нелегальном индийском магазине в Носи Бэ, они продадут её мне.

Самое сильное впечатление от этой поездки оставил вечер, когда я ходил менять деньги в Ампангорина. Летя на всех парусах в сумерках я прошёл напрямую через риф и встал на якорь в своём обычном месте, недалеко от водопада. Хорошо отдраился, принял душ, наполнил канистры питьевой водой, после чего отправился в деревню. Там все знали меня и как и я их. Я планировал быстро обойти всех друзей, но постоянно останавливался поболтать с кем-нибудь. Первый, кого я встретил на тропе, был Аматра, старшина деревенских плотников. Ему 78 лет и он, как обычно, был пьян. У него девять детей, самому младшему, от пятой жены, всего три года. Я видел некоторые его работы, сделанные раньше. Построенные им дома были безупречны. Каркас традиционной мадагаскарской хижины строят из круглых мангровых шестов или грубо отёсанного дерева. Все соединения сделаны врезкой и пробиты деревянным шипом, традиционно, ещё до недавнего времени в строительстве не использовались металлические гвозди. Когда же в Носи Комба появились туристы, Аматра решил, что выгоднее работать на них. На холме, за своей хижиной, он открыл мастерскую. С пол дюжины молодых мастеров вырезают для него из дерева фигурки, модели долблёных пирог, маски, скопированные из книги о искусстве Бенина. Они вырезают одни и те же модели снова и снова. Изделия продаются в импровизированных лавках в деревне. Аматра получает с этого неплохие деньги, но он все их пропивает. Он сразу стал выпрашивать у меня несколько франков на ещё один стакан. Мадагаскарцы гонят отличный тростниковый ром разной крепости, до 97 процентов, это один из возможных экспортных товаров и я развёз его не одну бочку по Африке. В Ампангорине кроме трёх туристских ресторанов есть множество местных питейных заведений. В каждой деревне есть рюмочная. Их нельзя назвать барами.

Если это киоск или небольшое кафе и у владельца есть лицензия, то его заведение называется пабом. В других местах рюмочные располагаются в задней комнате трактира, закутке без окон, с несколькими стульями и лицензией на продажу рома и пива. Трактирщики во всём мире очень предприимчивые люди, у них есть деньги на новый бизнес и они хорошо знают свою территорию, я часто заключал через них неплохие сделки.

Мы с Аматра сидели друг против друга в одной из таких тесных тёмных комнат за шатким столиком. Я наблюдал за деревенскими жителями и особо не слушал его бормотание. Через дорогу от нас стояла мадам Мириама, колоссальных размеров женщина банту среднего возраста. Она толкла молодой рис в деревянной ступе. Пестиком ей служила большая, длиной шесть футов, дубинка из твёрдой древесины. Она поднимала и опускала его одной рукой, словно это была зубочистка. Внезапно она остановилась, порылась в карманах, решительно перешла через дорогу и вошла в нашу рюмочную. Её плечи по ширине точно вписывались в дверной проём. Она протянула трактирщику купюру в 500 франков, самую мелкую купюру в обращении, стоимостью примерно в двенадцать центов. Хозяин налил ей сто грамм чистого рома из канистры. Мадам Мириам опрокинула дозу одним глотком и не моргнув глазом вернулась к своим вечерним обязанностям, толочь рис. Мы с Аматрой обменялись взглядами, вот это я понимаю, женщина. Я знаю ром в этом заведении, это не обычный сорокаградусный ром, это шестидесятиградусная настоящая огненная вода. Тем временем возле нас на свободный стул присел Флавиан. Ему только исполнилось двадцать, он тоже плотник, но в последнее время работает мало, он присматривает за магазином Ёзефа.

Флавиан ещё один идеальный образец представителя народности банту. С его внешностью он мог бы смешаться с толпой где угодно в восточной Африке. Он спокойный, меланхоличный, без особых амбиций, немного тщеславный, но честный. У него всегда есть доступ к долларам в магазине, и он пришёл спросить, почём я меняю валюту.

Раз с ним произошёл очень странный случай. В субботу вечером мы все вместе были на деревенской дискотеке в «Ла Каверна», что на холме. Это место, где собирается вся деревня и все расслабляются на круглой площадке танцами под музыку рэгги, явно эротического содержания. Было ещё рано, до полуночи, толпа ещё только разогревалась, Флавиан успел уже потрястись на площадке и пропустить несколько стаканчиков. Он сидел на высоком стуле, опираясь на барную стойку локтями, разговаривал с барменом, капитаном Джамала. В следующий раз, когда я глянул в их сторону, то заметил в свете стробоскопов что Флавиан потихоньку раскачивался на стуле и дрожал. Его плечи тряслись, но не в такт музыке, он смотрел куда-то в даль, совершенно отрешённый от окружающей обстановки. Когда он встал и пошёл между рядами столов, он был похож на зомби в трансе, его трясло всё сильнее. Что это? Пьян? Или лихорадка? К этому времени кто то уже вызвал его тётку из деревни и я заметил, что все вокруг уже обеспокоены состоянием Флавиана, но никто не подошёл к нему, никто не остановил. По просьбе тёти двое парней последовали за ним, но не вмешивались. У Флавиана был приступ эпилепсии. Мальгаши не считают эпилепсию ни болезнью, ни одержимостью злыми духами, не ставят в ряд ни с каким другим поведением. Тётя Флавиана сделала мне знак, мы стали его няньками. Флавиан направился в лес за дискотекой, медленно блуждая вокруг, возвращаясь без определённой цели. В какой то момент мы потеряли его, оказалось он свернул с тропы и стал ломиться напрямую через кусты подлеска, пока не вышел на другую тропу ведущую в деревню. В конце концов он нашёл дорогу домой, дошёл, упал и заснул.

Странные детали обнаружились на утро. Один старик рассказал, что участок леса, по которому Флавиан бродил вчера ночью, много лет назад был частью деревни, а когда он ломился через лес, следовал по древней тропе, которую забросили задолго до того, как он родился.

Я оставил Аматра с его ромом и продолжил прогулку по Ампангорине. Капитан Джамала поджаривал кофейные зёрна у своего дома. Он исхудал сильнее обычного. Мы договорились встретиться у Мадам Мадио после ужина. Мой бывший матрос выглядел счастливым и спокойным, он не знал, что ещё до конца месяца его мадагаскарский бизнес партнёр мошеннически выбросит его из дома, что его депортируют, согласно новым иммиграционным законам и он улетит домой, в Италию, где его ждёт работа шеф повара в ресторане Болоньи.