Пьер Латиль - От «Наутилуса» до батискафа

Результат, достигнутый два дня назад, превзойден.

Так как глубина моря в этом месте равна примерно 2300 метрам, Уо и Вильм, достигнув 1950 метров, решают пустить в ход ультразвуковой эхолот, который должен предупредить их за двести метров о близости дна. Но эхолот не работает! Уо лихорадочно пытается исправить его, в то время как Вильм, сбрасывая балласт, замедляет спуск. Внезапно на конце отвертки, которой орудует Уо, проскакивает искра. Короткое замыкание! Увы, оно не способствует исправлению прибора. Ну что ж, придется обойтись без эхолота.

Однако «посадка» на невидимое и неведомое дно Средиземного моря — весьма рискованное предприятие. Между тем оба офицера обязаны повиноваться приказу о величайшей осторожности, полученному от морского министерства. Скрепя сердце они вынуждены отказаться от мысли о «приземлении» и останавливаются на глубине 2100 метров в толще воды, на достаточно безопасном расстоянии от морского дна. 2100 метров — это ведь тоже блестящее достижение!

Случай с эхолотом, равно как и все другие неполадки и аварии, лишний раз доказывает, что батискаф с его многочисленными и разнообразными приборами очень капризный и чувствительный аппарат.

В Дакаре, во время испытаний первого батискафа, аварий и неполадок было больше, вот и вся разница! Но пройдет еще не один год, пока бесперебойная и слаженная работа всех без исключения приборов и механизмов станет нормой поведения на «корабле глубин».

Вспомним, какой долгий и тяжелый путь пришлось пройти нашей авиации, прежде чем самолеты полностью утвердили свою победу в воздухе!

Писатель или киносценарист непременно предоставил бы теперь возможность профессору Пикару с его «Триестом» сделать очередной ход в игре. К тому же в Неаполе начиная с 18 августа все готово для продолжения испытаний. Но злая судьба словно нарочно испортила погоду в этой части Средиземного моря. Поэтому весь мир, не имея никаких новостей о Пикаре, вполне мог поверить, что Уо и Вильм являются единственными «королями глубин», если воспользоваться нелепым выражением, которое мы вычитали в одном спортивном журнале.

Но профессор Пикар после блестящих успехов ФНРС-3 (который ведь, в конце концов, ему тоже не совсем чужой!) еще сильнее уверился в своем «Триесте». Стальная кабина, которую по его заказу выковали в Италии для «Триеста», способна выдержать гораздо большее давление, чем та, прежняя, отлитая когда-то в Бельгии и использованная ныне для ФНРС-3. К тому же инженер Гемп проектировал свой подводный аппарат с расчетом на глубины до 4000 метров, между тем как работы в Триесте, Умбрии и Неаполе велись с мыслью о покорении глубочайших впадин Мирового океана.

В настоящий момент, однако, речь идет лишь о пробном погружении на 1000 метров. К югу от прославленного острова Капри, жемчужины Неаполитанского залива, под синими волнами Средиземного моря простирается широкая подводная долина с глубинами до 1100 метров. Погружение «Триеста» произойдет здесь.

28 августа погода наконец улучшается.

Великолепной лунной ночью «Триест», буксируемый вспомогательным судном «Тенас» («Стойкий»), в сопровождении корвета итальянского военно-морского флота «Фенис», на борту которого разместились пятьдесят репортеров и журналистов, пускается в путь к месту, намеченному для погружения.

На рассвете начинаются приготовления.

И сразу же — крупная неприятность. Один неверный маневр — и гайдроп навсегда расстается с батискафом, чтобы досрочно и вполне самостоятельно отправиться на дно Средиземного моря.

Каждый знает, что на свободных аэростатах перед самой посадкой из корзины спускают вниз длинный толстый канат. Когда до поверхности еще остается двадцать или тридцать метров, конец каната уже волочится по земле. Он постепенно облегчает вес снижающегося аэростата, тормозит спуск и делает приземление более плавным, а главное — безопасным для пассажиров. Этот благодетельный канат называется гайдропом.

Еще в самом начале, при проектировании, батискаф, подобно аэростату, был тоже снабжен гайдропом в виде тяжелого стального каната с расщепленным концом. Благодаря такому гайдропу посадка батискафа на дно моря должна происходить плавно, без толчков, и «корабль глубин» не рискует удариться о подводную скалу или увязнуть в придонном иле.

Неужели же «Триест» совершит свое первое глубоководное погружение без гайдропа? Да! Профессор Пикар решился на такой риск, хотя, конечно, с его стороны это не слишком благоразумно.

Наконец «Триест» начинает погружаться. Однако в тот момент, когда радиотелефон, связывающий кабину батискафа с палубой «Стойкого», возвещает: «Вы погружаетесь… Башенка антенны наполовину ушла под воду. Мы отключаем телефон…» — в этот самый момент пассажиры вдруг замечают, что из переднего резервуара балласта неудержимо сыплется дробь. Что случилось? Почему ток, питающий электромагниты, которые удерживают дробь, внезапно прервался?

Подводный фильм, снятый во время погружения «Триеста», открыл нам впоследствии причину этой аварии: один из ныряльщиков, производивших последние подготовительные работы под водой, нечаянно зацепился за кабель, посылающий электроток к переднему резервуару с балластом, и порвал его.

«Триесту» не остается ничего другого, как подняться на поверхность.

По-видимому, «недержание» дроби — хроническая болезнь всех батискафов.

Огюст и Жак Пикары поспешно поднимаются на борт вспомогательного судна и держат военный совет с инженерами судостроительной верфи. Что делать? Попытаться исправить кабель под водой? Об этом нечего и думать! Вернуться в Кастелламаре, выкачать бензин, вынуть «Триест» из воды, исправить повреждение и затем проделать еще раз всю подготовительную к погружению процедуру? Это займет по меньшей мере неделю. Между тем лето на исходе…

Выход из создавшегося положения находит Жак Пикар. Высокий двадцатитрехлетний юноша, еще более высокий, чем отец, Жак по окончании школы изучал политэкономию. Но, еще будучи мальчиком, он так страстно интересовался всеми перипетиями работы отца над первым батискафом, а позже принимал такое горячее участие в проектировании и постройке «Триеста», что отец теперь полагается на него при решении самых разнообразных вопросов и мечтает в будущем передать управление батискафом в его руки.

Предложение Жака Пикара сводится к следующему: заткнуть наглухо выпускное отверстие переднего резервуара, заполнить его дробью взамен потерянной и провести погружение. Как! С одним резервуаром балласта вместо двух? Да, конечно, риск порядочный! Но теоретически, для того чтобы батискаф мог всплыть, достаточно сбросить балласт из одного резервуара. Кроме того, практически содержимое переднего резервуара в случае необходимости может быть сброшено вместе с самим резервуаром благодаря специальному механизму, рассчитанному на непредвиденную аварию. Ну что ж! Если такая необходимость представится, придется пожертвовать резервуаром, сбросив его вместе с четырьмя тоннами дроби, которыми он загружен.