Пьер Латиль - От «Наутилуса» до батискафа

Подъем, конечно, произойдет на почти космической скорости, но самое главное — он произойдет!

Сразу же после полудня начинается первое глубоководное погружение итальянского батискафа.

Взволнован ли профессор Пикар? Вспоминает ли он о словах, сказанных ему в Дакаре одним скептически настроенным моряком: «За годы двух мировых войн я видел много кораблей, опускавшихся на морское дно, но не встречал еще ни одного, который вернулся бы обратно».

Нет, Пикар, как всегда, спокоен. Он сам говорит об этом в своей книге: «Надеюсь, я недаром изучал всю жизнь физику. Мы верим в незыблемость законов природы. Ведь нам достаточно повернуть переключатель тока, питающего электромагниты, чтобы прервать его и сбросить балласт. И тогда батискаф, более легкий, чем окружающая его вода, непременно поднимется на поверхность. Еще Архимед знал об этом!»

Совсем другого рода опасение тревожит ученого: «Я боюсь только одного — вернуться на поверхность раньше, чем успею достигнуть намеченной глубины».

Скорость спуска — больше одного метра в секунду. Она значительно превосходит скорость, на которую способен ФНРС-3. Поэтому наблюдение за морскими животными, к тому же весьма немногочисленными, практически невозможно. Но сегодня важно только одно: испытать технические возможности «Триеста».

Небольшие количества сбрасываемой время от времени дроби почти не замедляют спуска. Начиная с 1000 метров, Жак Пикар напряженно всматривается в иллюминатор, чтобы вовремя обнаружить близость морского дна. Глубинного эхолота на «Триесте» нет, а гайдроп, как мы уже знаем, сегодня также отсутствует. Внезапно в световом конусе прожектора появляется темная поверхность…

«Держись, отец!» — кричит Жак.

Но «приземление» происходит почти незаметно, без ощутимого толчка или удара.

Впервые в истории человек коснулся морского дна на глубине километра! Вспомним, что Уо и Вильм во время своих глубоководных погружений все три раза вынуждены были остановиться в толще воды, высоко над морским дном: на глубине 750 метров — потому, что один из резервуаров с дробью внезапно оказался пуст; на глубине 1500 метров — потому, что повиновались приказу; на глубине 2100 метров — потому, что ультразвуковой эхолот вышел из строя.

Однако и на этот раз человеку не суждено увидеть сколько-нибудь ясно таинственную картину морского дна. Кабина глубоко погрузилась в толщу придонного ила, гораздо глубже обоих иллюминаторов.

1080 метров — говорят стрелки манометров.

Но сумеет ли батискаф освободиться от своего вязкого савана? Сможет ли дробь высыпаться из резервуара? Что, если отверстие его забито грязью? А что, если, даже сбросив балласт, батискаф не обретет подъемную силу, достаточную для того, чтобы вырвать кабину из илистого грунта и победить «действие присоса», которого так боятся даже бывалые подводники?

Жак Пикар поворачивает выключатель заднего резервуара с балластом. Однако пассажиры не слышат и не видят, сыплется ли дробь из выходного отверстия. Батискаф неподвижен. Проклятие! Неужели ситуация становится трагической?

Но вот густая грязь, залепившая стекла обоих иллюминаторов, как будто приходит в движение. Струйки ее медленно сползают вниз. «Триест» понемногу выбирается из илистой западни. Но, выбираясь, он поднимает вокруг себя густое облако непроницаемой мути, окончательно скрывающее от глаз обоих людей зрелище морского дна на тысячеметровой глубине…

Скорость подъема непрерывно возрастает. Ни одного живого огонька не видно…

Как это ни странно, но самая серьезная опасность подстережет батискаф не на дне моря, а на его поверхности. Стремительно вынырнув из глубины, он может удариться своей верхушкой о днище проходящего мимо судна. Такой удар, без сомнения, пробьет поплавок, бензин хлынет в море, и батискаф камнем пойдет ко дну. Поэтому зона погружения «Триеста» строго охраняется, и судам всех видов не разрешается плавание в районе, где батискаф может появиться из пучины.

Роль полицейского исполняет военный корвет «Фенис», на борту которого находится итальянский адмирал. Все суда повинуются его приказу и обходят зону погружения. Только капитан большого грузового парохода хочет во что бы то ни стало следовать обычным путем. Адмирал вынужден пригрозить упрямцу интернированием: лишь после этого грузовой пароход изменяет наконец свой курс.

Одна лишь надувная резиновая шлюпка дежурит в районе погружения. Столкновение с ней не сулит никаких неприятностей «кораблю глубин».

Он показывается на зеркальной глади моря в 500 метрах от утлого суденышка. Инженер и матрос, сидящие в шлюпке, гребут что есть силы к батискафу, состязаясь в скорости со «Стойким», находившимся на расстоянии трех километров. Гонку выигрывает шлюпка. Инженер немедленно включает радиотелефон.

Внутри стальной кабины Пикары — отец и сын — вздрагивают от неожиданно раздавшегося звонка. Неужели они уже вернулись снова в надводный мир?

«Стойкий» приближается на всех парах. За ним спешит «Фенис» с его когортой газетчиков и журналистов. Море так спокойно, что оба судна подходят почти вплотную к «Триесту» в тот самый момент, когда профессор Пикар с сыном показываются на выходе из вертикального колодца.

Журналисты засыпают вопросами покорителей глубин:

— Сколько?.. Свыше тысячи метров?.. Браво! Брависсимо!

— А доказательства? — спрашивает какой-то недоверчивый репортер, несомненный потомок апостола Фомы Неверующего.

— Доказательства? — переспрашивает профессор Пикар, к которому уже вернулся его обычный юмор. — Нет ничего легче. «Триест» оставил на месте своего приземления глубокую яму в грунте. Можете отправиться туда и убедиться в этом лично!

История, которую мы хотели рассказать вам в этой книге, подходит к концу. Погружение «Триеста» на 3000 метров, погружение ФНРС-3 на 4000 метров с лишним — это только эпизоды, только этапы на пути к покорению глубочайших бездн Мирового океана. Они кажутся нам значительными лишь потому, что в дни, когда дописывалась эта книга, они были очередными «рекордами». Но рекорды эти, без сомнения, будут превзойдены очень скоро, быть может даже раньше, чем наша книга увидит свет [26] В январе 1960 года Жак Пикар на «Триесте» опустился на глубину 10 919 метров в Марианской впадине Тихого океана. .

Долгая и упорная борьба людей, которые на протяжении многих веков стремились проникнуть в глубины морей и океанов, увенчалась наконец блестящей победой. Сначала — погружения Уо и Вильма на ФНРС-3, затем — погружение Огюста и Жака Пикаров на «Триесте», о которых мы только что рассказали. В августе 1953 года оба «корабля глубин» почти одновременно доказали, что теперь у человечества есть надежный способ осуществления своей вековой мечты.