Владимир Шигин - «Погибаем, но не сдаемся!» Морские драмы Великой Отечественной
- Название:«Погибаем, но не сдаемся!» Морские драмы Великой Отечественной
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Вече
- Год:2015
- Город:Москва
- ISBN:978-5-4444-3240-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Шигин - «Погибаем, но не сдаемся!» Морские драмы Великой Отечественной краткое содержание
«Погибаем, но не сдаемся!» Морские драмы Великой Отечественной - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Доклад этот был каплей, переполнившей терпение мостика, возмущенного сволочным нравом стихий. Мостик решил спасать „семерку“ любыми способами…
Не будь этого слепого полета в трехсотметровую глубь моря, не явись щедрое чудо избавления от гибели, на эсминце не додумались бы, пожалуй, до канатной переправы, связывавшей мостик „семерки“ с кормою эсминца. Сигнальный фонарь долбил и долбил морзянкой по сереющему обрубку, пока на нем вновь не заработал дизель. Эсминец перестал таиться и осторожничать, эсминец светил всем, чем можно, бояться некого и незачем — решил командир. Ветер — переменного направления и переменной силы, но соответствует десятибалльному шторму, а тот раскачал и смешал подповерхностные воды, на глубине торпедного залпа такая болтанка, что немецкая подводная лодка побоится выпускать торпеды, они могут не выйти из аппаратов. Об авиации и думать не стоит. Освещенный эсминец давал „семерке“ понять, что он здесь, рядом, и никуда не уйдет, пока не снимет всю команду…
С кормы метнули бросательный, и на „семерке“ вытащили пеньковый трос, протянули его до мостика и закрепили там. На корме эсминца появилась беседка, сиденье со спинкой из парусины, на котором при стоянках в базе за борт опускали краснофлотцев — чистить или красить корпус. Шкив ее навесили на пеньковый трос, теперь беседка с двумя ходовыми концами могла передвигаться по тросу взад и вперед, куда потащат… Тросу не только дали слабину, его еще на полшлага набросили на поднятый ствол кормового орудия, чтоб поворотом и подъемом его регулировать движение беседки».
Из воспоминаний П.И. Никифорова:
«Второй способ спасения экипажа оказался неудачным. Обстановка осложнилась. Поскольку в жилых помещениях не было света, машинисты-турбинисты и котельные машинисты, собравшись на верхней палубе, расположились за котельным кожухом. Сидя на палубе, я почувствовал, что корабль медленно кренится на правый борт, и свою тревогу немедленно высказал окружающим. Как оказалось, крен был вызван пресной водой, переливавшейся из бортовых цистерн левого борта на правый по не перекрытой клинкетом магистрали. Это обстоятельство вызвало тревогу и подсказало нам, что надо разжечь котлы, дать тепло и свет в жилые палубы и, самое главное, откачать из трюмов воду. Без чьих-либо приказаний машинисты-турбинисты, котельные машинисты, электрики и трюмные машинисты разошлись по своим боевым постам и, запустив механизмы, вдохнули жизнь в гибнущий корабль. Одновременно перекрыли клинкеты трубопроводов бортовых цистерн пресной воды.
После неудавшейся попытки спасения личного состава „Разумным“ наступила пауза — экипаж „Сокрушительного“ не знал, что делать дальше, и пребывал в некоторой неуверенности. Решив пройти по кораблю и посмотреть, что делается в подразделениях, я побывал на мостике и в жилых палубах. В носовом отсеке располагались вещевой склад и кладовые сухой и мокрой провизии. Из открытого вещевого склада можно было брать любое обмундирование — от носков до шубы, — но никто к ним не прикоснулся. Сухую провизионку, где хранились продукты питания, тоже открыли, и я взял булки и консервы. В это время появился матрос из боцманской команды (фамилии не помню), который мне сказал: „Здесь, в мокрой провизионке, под замком находится сто литров водки, сам выгружал. Жаль, что добро пропадает, давай, Петя, собьем замок!“ Я с ним не согласился и ушел. Через некоторое время этот матрос все-таки сбил замок и, набрав чемоданчик поллитровок, разнес по кораблю весть о возможности выпить. Некоторые моряки этим воспользовались… Предвидя, что силы могут пригодиться, я выпил граммов сто и хорошо поел. Под срезом полубака играли на баянах и пели „Раскинулось море широко“. Никто из офицеров в происходящее не вмешивался…
Через какое-то время организовали спасение личного состава оригинальным способом. Он заключался в следующем: „Валериан Куйбышев“, подрабатывая машинами и правя рулем, подошел к носовой части „Сокрушительного“ и подал на него канат, на котором связали „восьмерку“. Один конец каната находился на аварийном эсминце, второй — у спасателей. Моряк вдевал ноги в „восьмерку“, держался за канат и после соответствующей команды вскоре оказывался на „Валериане Куйбышеве“.
На полубаке „Сокрушительного“ образовалась очередь терпеливо ожидавших спасения. И я было занял в ней место, но поступило приказание „машинистам и кочегарам занять свои боевые посты“, и пришлось идти во второе машинное отделение. В это время на корабле находился весь офицерский состав. Но уже в четвертом или пятом десятке спасающихся оказались доктор Иванов и командир БЧ-4 Анисимов, между которыми при посадке даже произошла стычка, кому спасаться первому.
Этот позорный случай произошел в присутствии большого числа краснофлотцев, дисциплинированно выстроившихся на палубе, и удивительно, что спорщиков возмущенные матросы не выбросили за борт. За эти „художества“ Иванов и Анисимов впоследствии угодили в штрафной батальон.
Поскольку командир корабля капитан 3-го ранга Курилех сказался больным, матросы на руках перенесли его на полубак, посадили в „восьмерку“ и переправили на „Валериан Куйбышев“. Этим они оказали командиру „медвежью услугу“, и впоследствии за самовольный преждевременный уход с гибнущего корабля трибунал вынес ему самый суровый приговор. Вскоре тем же путем ушли командиры: БЧ-5 — Сухарев, БЧ-2 — Исаенко, БЧ-1 — Григорьев, замполит Калмыков и старпом Рудаков. Из офицеров на „Сокрушительном“ остались командир БЧ-3 Лекарев и политрук БЧ-5 Владимиров.
Личным составом с момента аварии никто толком не занимался, а теперь наступило полное безвластие. Оценив ситуацию, старший лейтенант Лекарев собрал около 50 матросов в третьей палубе и заявил примерно следующее: „Командование корабль покинуло, но кто-то из оставшихся должен руководить; или выбирайте командира из своей среды, или разрешите командовать мне“. Моряки единогласно проголосовали за нового командира — Лекарева. На корабле остался один сигнальщик — Нагорный, постоянно несший на мостике вахту. Когда выборы командира закончились, он прибежал в третью палубу и доложил: „Товарищ старший лейтенант, сейчас нас будут расстреливать!“ В ответ Лекарев скомандовал: „Артиллеристы к орудиям, орудия зарядить! Нагорному запросить командира дивизиона, в чем дело?“
Оказывается, на „Валериане Куйбышеве“ служил сигнальщик, друг Нагорного. Он и передал на „Сокрушительный“ неправильную информацию. На самом деле командир дивизиона Симонов приказал командиру „Валериана Куйбышева“ Гончару, что сначала надо снять личный состав, а затем „Сокрушительный“ расстрелять. Приятель Нагорного услышал именно вторую часть фразы, что и привело к недоразумению…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: