Ганс Якоб Гёбелер - Стальной корабль, железный экипаж. Воспоминания матроса немецкой подводной лодки U-505. 1941–1945

Через некоторое время я добрался до выходного люка. Вилмар, будучи родом из Берлина, придержал меня. Он рассчитал заходы истребителей и выпускал людей только после очередного захода, чтобы избежать ранений. Когда я оказался на ярко освещенной солнцем палубе, я словно ослеп. Затем я увидел самолет, заходящий с правого борта, и попробовал укрыться за щитком зенитки. Но поскольку я не смог сделать это под градом пуль, я просто распластался на правом борту лодки, словно сраженный пулями. Позднее, когда я открывал свой дыхательный прибор, я увидел два прожженных пулями отверстия в складке на левом плече и левом манжете свитера.

Я быстро поплыл подальше от лодки. Эсминец двинулся в моем направлении, с него что-то крикнули и бросили мне веревку. Я сообразил, что мне не следует хвататься за нее, потому что меня затянет под винты. Зато я поплыл к большому спасательному плоту, на котором было столько человек, что частично он уже ушел под воду. Один из спасшихся на нем отчерпывал воду пустой консервной банкой.

Кто-то с плота, думаю, это был Фрике, спросил меня, смогу ли я доплыть до Беккера. Беккер был довольно далеко от нас и звал на помощь. Я ответил: «Да, если кто-нибудь еще поплывет со мной!» Ганс Гёбелер вызвался плыть со мной на спасение Беккера.

Когда мы плыли к Беккеру, я почувствовал, как что-то жесткое скользнуло у меня по ноге. Я спросил Ганса, нет ли за мной акулы. Он сказал: «Да, плывем быстрее, акула как раз за тобой». Солнце отражалось в волнах, и я ничего не мог видеть сам. Позднее я сообразил, что в спешке забыл застегнуть пояс моего дыхательного прибора и это он касается моей ноги, а совсем не акула.

Когда мы добрались до Беккера, мы обнаружили, что он отнюдь не ранен, так что нам нет необходимости буксировать его. Он поплыл вместе с нами к спасательному плоту».

(Шиллер был неважным пловцом, и поэтому я сказал, что позади акула, чтобы он прибавил темпа.)

Пока мы сражались с волнами, захлестывавшими плот, мы с удивлением заметили, что американцы погнались за нашей все еще совершающей большие циркуляции подводной лодкой на нескольких моторных катерах. В конце концов им удалось догнать ее и высадиться на лодку, но мы все были уверены, что лишь вопросом времени остается, когда она затонет. Ведь только самый ее нос и боевая рубка оставались над поверхностью воды. Мы шутили между собой, что когда наша старая U-505 пойдет на дно, то захватит с собой больше американцев, чем когда она была укомплектована германским экипажем.

Однако по прошествии времени наше удивление стало сменяться озабоченностью. Лодка, упорно оставаясь на поверхности воды, упрямо отказывалась затапливаться. Я рассказал нескольким из моих друзей, что снял кожух морского фильтра. Неужели возможно, что один из американцев нашел этот кожух и поставил его на место? Это казалось возможным.

Разумеется, как мы это сегодня знаем, именно так и произошло. Капитан Дэниэл В. Гэллери, командовавший оперативным соединением эсминцев и авианосца, специально тренировал призовую команду для поднятия на борт и захвата подводных лодок именно в таких условиях. Американцам удалось подняться на борт лодки еще до того, как она затонула, и поставить на место кожух морского фильтра. Они не нашли металлической сетки, которая была частью фильтра, и обошлись без нее. В таком положении кожух пропускал воду, но опасности затопления уже не было. Несколько позднее американцы использовали брошенную морскую рубаху, чтобы перекрыть даже такую небольшую течь. За пару последующих дней они взяли U-505 на буксир, зарядили ее аккумуляторные батареи и продули ее балластные цистерны, чтобы ликвидировать дифферент на корму. После всех этих мероприятий наша подводная лодка стала первым вражеским кораблем, захваченным американским военно-морским флотом на просторах океана со времен войны 1812 года.

Пробираться вниз сквозь открытый люк темной боевой рубки в тонущую подводную лодку – самый героический поступок, о котором мне приходилось слышать. Отважный американский моряк, который нашел свой путь в центральном отсеке и поставил на место кожух морского фильтра, был Зенон (Люк) Люкозиус. Люк и я стали хорошими друзьями во время встречи с экипажем U-505 и моряками оперативной группы, которую я организовал позднее в Чикаго, и мы даже вместе выступили в телевизионной передаче, посвященной захвату лодки.

То, что он и его товарищи-американцы проделали, чтобы спасти нашу U-505, можно определить только самым подходящим для этого словом «отвага». Когда миновали шок и стыд от потери лодки, мы просто должны были поздравить Гэллери и его подчиненных за их храбрость и мужество. С некоторыми из них, разумеется, мы познакомились гораздо позднее.

Во всяком случае, после часа томительного ожидания мы в конце концов были выловлены из воды одним из вражеских кораблей, эсминцем эскорта Chatelain. Кинооператор военно-морских сил США с кинокамерой запечатлел момент нашего спасения. В Чикагском музее науки и промышленности в фильме о захвате U-505 показано, как нас, нескольких членов экипажа подводной лодки, в том числе и меня, затаскивают на палубу эсминца. У всех у нас широкие улыбки на лицах. Ведь мы были так счастливы оказаться в живых!

Мы верили, что выполнили свой долг и внесли свою долю в борьбу с вражеским флотом, а сейчас являемся одним из немногих экипажей подводных лодок, переживших гибель своего корабля. Кроме этого, даже теперь, летом 1944 года, мы по-прежнему верили, что Германия в конце концов выиграет эту войну. Мы знали, что на германских верфях сейчас строятся потрясающие новые подводные лодки, и были уверены, что улыбки, подобные широким улыбкам на лицах американских охранников, однажды появятся и на наших лицах.

Американцы обращались с нами как с военнопленными на удивление очень хорошо. Несколько человек из нашего экипажа получили ранения во время покидания подводной лодки, и всем им была оказана немедленная медицинская помощь. Получившие более серьезные ранения были помещены в медотсек, включая нашего командира Харальда Ланге, которому пришлось ампутировать ногу 57 57 Я до сих пор не могу поверить, что бедный Фишер был единственной жертвой с обеих сторон нашего столкновения. Наши ранения становятся тем более примечательными, если представить вес огневого залпа, выпущенного по нам. Так, например, согласно архивам США, один только Chatelain выпустил по нам одну торпеду, сбросил 14 глубинных бомб, выпустил 24 «ежика», 48 снарядов калибром 3 дюйма (76,2 мм), 328 снарядов из 40-мм орудия и 955 пуль калибра 0,50 (11,43 мм) из крупнокалиберного пулемета. И таков был расход боеприпасов только одного корабля! ( Примеч. авт. ) .

После оказания раненым медицинской помощи все остальные из нас были обысканы, раздеты и собраны вместе под охраной моряков, вооруженных выглядевшими огромными пистолетами-пулеметами Томпсона (калибра 11,43 мм).