Артур Дойль - Невеста Чернобородого [сборник]

Мэдж и Анна стояли в узком проходе у каморки, которая предназначалась им в качестве спальни.

— И вы собираетесь предложить нам спать здесь?! — с негодованием воскликнула Мэдж. — В этом… в этом гнусном закутке?

Маленькая деревянная клетушка, которую капитан Баджер удостоил громкого звания «отдельная каюта», едва достигала пяти футов в длину и шести в ширину. В ней находилась узкая койка, прикрепленная к переборке, а под ней в простом деревянном корыте, стоявшем прямо на палубе, лежал тощий матрас, из тех. что матросы обычно именуют «ослиным завтраком».

— Помилуйте, сударыня, — невозмутимо возразил Баджер. — Я уверен, что вы сможете устроиться здесь со всеми удобствами! Ваши чемоданы будут доставлены на борт через пару минут, так что вы ни в чем не будете испытывать недостатка. Сегодня с вечерним приливом мы должны выйти из гавани — вы сами понимаете, мадам: иначе мой наниматель заподозрит неладное. Но как только мы отойдем на достаточное расстояние, чтобы нас не было видно с берега, мы тотчас же меняем курс и поворачиваем на северо–восток. А завтра ночью, как и было условленно, мэм, я брошу якорь у Галлейна. Затем, когда прибудут ваши два джентльмена и вы с ними попрощаетесь — вас доставят на берег, и дело с концом!

Он оскалил в улыбке кривые искрошенные зубы и затопал прочь по узкому трюмному проходу, унося с собой плюющийся маслом фонарь, бросавший причудливые тени на закопченные балки низкого потолка.

Мэдж в замешательстве глядела ему вслед, колеблясь между гневом и растерянностью. Однако Анна, внимательно оглядев крохотную каюту, решительно принялась развязывать ленты, поддерживавшие ее кринолин.

— Милая Мэдж, — спокойно резюмировала она. — Нам придется снять юбки, чтобы поместиться здесь вдвоем. И даже чтобы протиснуться в эту дверь!

Мэдж с отсутствующим видом кивнула; она все еще пребывала в нерешительности.

— Входи же, Мэдж, — сказала Анна. — Все будет хорошо! Видишь — на двери с внутренней стороны два крепких засова. Если бы они собирались поступить с нами дурно, они не поместили бы нас сюда. И лотом, — с мягкой укоризной добавила она, — нам следует думать сегодня не о собственных удобствах, а о бедном отце! Мы должны молить бога, чтобы Лори сумел спасти его, и чтобы мы вскоре смогли увидеть их обоих целыми и невредимыми!

— Аминь… — суховато произнесла Мэдж. Ей вдруг показалось, что они поменялись ролями, и Анна, внезапно став взрослой, успокаивает и уговаривает ее, как ребенка.

Войдя в каюту, они освободились от своих бесчисленных нижних юбок, шелестя материей и то и дело натыкаясь друг на друга в тесном помещении.

— Ах! — ужаснулась Мэдж. — Ни одной простыни! Только грязные одеяла, да еще и мокрые ж тому же! Я не буду спать под этим отвратительным тряпьем! Скорее простою здесь всю ночь, не сомкнув глаз!

— Мы можем воспользоваться нашим нижним бельем, Мэдж!

Анна решительно разорвала пополам пару своих нижних юбок из тончайшего ирландского батиста. Мэдж глядела на нее в безмолвном ужасе.

— Видишь — получились неплохие простыни! И мы можем оставить их потом здесь для Лори и отца. Не забудь, что им придется спать здесь не одну ночь. Сколько нужно плыть до Барбадоса, Мэдж?

— Не знаю, — ответила Мэдж, которая, если говорить правду, не знала даже, где находится этот Барбадос. Ее морщинистая шея задрожала, словно она вот–вот готова была расплакаться.

— Дитя мое, — сказала она. — Простите свою бедную старую Мэдж! Вы, подобно вашему отцу, полны мужества и решительности, а я… я…

Она отвернулась и молча принялась разрывать на простыни свои собственные нижние юбки.

Неожиданно раздавшийся громкий стук в дверь заставил обеих женщин замереть и в тревоге прислушаться.

— Это всего лишь я, капитан Баджер! — бодро прокричал сквозь дверь сей достойный джентльмен. — Я пришел предупредить вас, леди, чтобы вы не пугались, если услышите среди ночи шум и всякого рода крики и вопли. Это мои парни притащат на борт проклятого старого дьявола, беглого негра–слугу, принадлежащего майору Боннету!

Он пожелал им спокойной ночи и снова удалился восвояси. Вскоре обе женщины, утомленные дневными переживаниями, отправились ко сну. Очевидно, проклятый старый дьявол в лице беглого негра–слуги воспринял свое возвращение довольно смирно, потому что они не слыхали ни одного звука, свидетельствовавшего о его доставке на корабль. Мэдж, вопреки всем страхам и волнениям, вскоре тихонько засопела своим длинным носом, а через некоторое время заснула и Анна.

Майор Стид Боннет проснулся рано. Как владелец плантации — пожалуй, одной из самых богатых на Барбадосе — он привык вставать на рассвете, ибо в тропиках основная работа начиналась именно в эти первые прохладные часы дня.

Всего лишь узкий коридорчик отделял его маленькую каюту от тесной каморки, где Анна и Мэдж все еще лежали в тяжелом забытьи после богатого событиями дня. Два сиамских кота уютно свернулись клубочком в ногах его теплой постели, уставившись на хозяина немигающим взглядом миндалевидных желтых глаз. Майор нежно поглаживал пальцами босой ноги их мягкую шелковистую шерсть.

— А где же этот черный негодяй Овидий? — добродушно спрашивал он котов. — Сидит в трюме, закованный в цепи! Ай–яй–яй! Внизу, в темноте, среди крыс!.. Кто из вас хочет вкусную, жирную крысу, а?

При звуке знакомого слова коты пошире раскрыли свои холодные изумрудные глаза и выпустили острые кривые когти.

Майор Боннет аккуратно, чтобы не потревожить котов, спустил ноги на пол и плеснул в лицо холодной забортной водой из стоявшего рядом ведра. Затем он провел по усам серебряным гребнем, всунул тощие бедра в синие сатиновые бриджи, поверх них натянул длинные, до колен, белые шелковые чулки и пристегнул их золотыми форменными пряжками. Черт бы побрал этого проклятого негра! Где это видано, чтобы джентльмен, вынужден был одеваться самостоятельно? Пожалуй, придется выпустить черного бездельника из трюма…

Майор Боннет был скорее озадачен, чем рассержен попыткой Овидия убежать от него. Что этот черный кретин собирался делать здесь, в Англии, даже если бы ему и удалось улизнуть? Он был седой, как лунь, и слишком стар, чтобы завербоваться на какой–нибудь корабль, как это обычно делали беглые рабы. Нет, у этих скотов положительно нет разума; нечего искать здравый смысл в их поступках! И ничего страшного, если наказание будет отложено на пару месяцев, до прибытия на Барбадос…

Майор Боннет зевнул, слегка прошелся помадой по губам и коснулся маленькой надушенной губкой уголков глаз, что заставило их на мгновение заслезиться. Ничто не придает такого блеска глазам, как капля французских духов! Он спрыснул ароматической эссенцией длинные каштановые усы и принялся изучать в зеркале достигнутые результаты.