Владислав Кузнецов - Линейный крейсер «Михаил Фрунзе»

Единственным важным следствием может стать некоторое охлаждение между США и Великобританией: история с советским золотом совпадет по времени с попытками все того же Мэллона выбить из европейцев долги, наделанные теми в Первую мировую. Самое радикальное изменение, которое здесь возможно, – это случай, когда Англия, подобно Франции, откажется платить. Да, у той самой Франции, которая всю известную историю СССР требовала у него возврата наделанных царем и Временным правительством долгов, а потом продолжила эту же политику по отношению к России, у самой рыльце в пушку. Кстати, русские долги американцам СССР выплатил и в нашей истории. Там было не настолько много, чтобы из-за этого ссориться с самой сильной экономикой мира. А Франция… не случайно программа ленд-лиза стала возможной лишь после ее падения. Конгресс не мог проголосовать за то, чтобы одолжить шланг «соседу, у которого горит дом», если сосед занял сто долларов и не отдает.

Я все-таки надеюсь, что до невыплаты Англией долга дело не дойдет, и метрополия в который раз попробует решить проблему за счет соглашения с недавним союзником, Японией. Речь не идет о возобновлении англо-японского союза, но вот пакт о ненападении и разделение влияния в Китае вполне возможны. Англо-японский договор может встать в ряд с англо-германским, Маньчжоу-Го – занять место в Лиге Наций, зато вместо Бирманской дороги появится цепочка американских авиабаз на Дальнем Востоке – для перегонки техники в Китай. Разумеется, сугубо мирной: военную будут поставлять прямо с «Красного Кертисса», в счет американской доли производства. «Кертисс-хоки» русского производства появятся не только в Китае, но и в Голландской Вест-Индии, и именно об их поставках будет договариваться в 1940 году все та же Франция – в нашей истории речь шла об И-16 последних серий, а главное, о моторе М-62. Серебристые машины совместного производства окажутся в Швеции и Норвегии, и даже в составе люфтваффе – бывшие чехословацкие.

Увы, тесное экономическое сближение с США скажется на политической самостоятельности СССР. В восприятии европейских политиков он и так был не игроком, а фигурой. В нашей ситуации они и цвет вообразят, раскрасив фигуру наподобие шляпы дяди Сэма. На самом деле, конечно, Сталин не будет слушать приказов из американского посольства – зато будет соблюдать свои экономические интересы, а они, вот беда, зло привязаны к интересам нескольких крупных американских корпораций, которые никак нельзя вышвырнуть из страны без того, чтобы резко снизился темп индустриализации.

Американские интересы создадут промышленный район на Дальнем Востоке, преимущественно нацеленный на производство алюминия, – зато не удастся подписать с японцами договор о нейтралитете. Одним из его условий был отказ от помощи Китаю и предоставления баз Соединенным Штатам. В нашем случае это условие попросту невыполнимо.

Вместо договора о ненападении с Германией СССР придется ограничиться соглашением о нейтралитете. Не будет у него сферы влияния, а будет нейтральная зона безопасности, но 17 сентября Красная Армия все-таки войдет на территории Западной Белоруссии и Украины, разве что лозунги будут немного другими. Прибалтику Союзу точно так же простят, а вот перед самой Финской войной последует окрик из-за океана. Экономическая зависимость – штука обоюдоострая, и переговоры в Вашингтоне на деле окажутся не советско-финскими, а советско-американскими. Америка еще раз проверит степень влияния на СССР: это пешка, которая сделает все, что прикажут, младший партнер в неподписанном пока альянсе или игрок, которого нужно ставить на место «моральным эмбарго»?

На деле скромный результат финской войны в истории «Фрунзе» наружен. Отсутствие морального эмбарго – значок весьма значимый для будущего, и сам по себе весьма важный для СССР, но полноценное его значение выяснится позже. Много позже тех морских боев, для которых модернизирован на верфи Норфолка советский линейный крейсер.

До начала Второй мировой «Фрунзе» мог отличиться в Испании (что и проделал), но сомнительно, что тогда дело дошло бы до боев с немецкими или итальянскими кораблями. Вмешательство – всем главным калибром! – в гражданскую войну это дело другое, этим и немцы с итальянцами не брезговали. Опять же, у СССР было хорошее дипломатическое оправдание: репрессалии по отношению к режиму Франко за нарушение международного призового права по отношению к советским судам.

Спасти республиканскую Испанию СССР тогда уже не надеялся, и года до тридцать восьмого дела там должны были обстоять немного лучше, чем в нашей истории. Цельнометаллический И-152, аналог И-14 Сухого нашей истории, ничем особенно не превосходил И-16. Моделирование боев с итальянскими «Фиатами», несмотря на лучшие, по справочнику, характеристики советского самолета, регулярно приводит к победе итальянцев. Красная Армия у нас поменялась несильно, так что эффективность военных советников примерно та же, что и в текущей реальности. Будущий начальник автобронетанкового управления и командующий Западным фронтом Павлов все так же бросает в бой танки, не озаботившись взаимодействием с пехотой, а пилоты жалуются, что летают на гробах: на ранних И-152 крылья гофрированные, поздние серии щеголяют «хлопунами», несущую обшивку не получается бесконечно чинить латками – рано или поздно самолет попросту разваливается прямо в воздухе…

В тридцать восьмом Республика занимает слишком маленькую часть всей Испании, чтобы надеяться победить без посторонней помощи – и помощь приходит. В испанском небе появляются «хоки», они же «ястребки», они же «халконы». Это машины с более слабыми моторами, чем те, что в сороковом во Франции будут на равных драться с мессершмиттами, но и «мессера» еще не те. С немцами из легиона «Кондор» бой идет на равных, итальянские бипланы пилотами новых республиканских машин рассматриваются исключительно как добыча.

В условиях превосходства в воздухе битва на Эбро проходит иначе, республиканцы несут меньшие потери, франкистам приходится отдать больше земли. Тем не менее в условиях принципиального отказа республиканцев от глубокой операции, наступление превращается в последовательный штурм укрепленных полос и обескровливает наступающих. Большие успехи, чем в нашей истории и осознание того, что на еще одно наступление сил уже не хватит, заставляет республиканское руководство перебрасывать все силы с основного фронта в Каталонию, тем более что флот мятежников, спасибо «Фрунзе», сильно ослаб и серьезной угрозы больше не представляет.

Приводит это к тому, что Франко вынужден подписать кабальные договоры с Германией и Италией о передаче тем всех интересных отраслей испанской промышленности (что сделал и у нас), но получает достаточно танков и самолетов, чтобы нанести еще один прямой удар по Мадриду, благо все боеспособные части республиканцев на тот момент находятся в Каталонии. Героический город окружен и после напряженных уличных боев взят. Оборона в центральной зоне Испании рушится, здесь никто не верит в победу – и не понимает, за что еще сражаться. Остается Каталония – с усталой, но все еще победоносной армией и богатыми традициями сепаратизма. Правительство каталонской автономии, на тот момент – самое коммунистическое из всех, провозгласит независимость от признанной великими державами Испании Франко.