Владислав Кузнецов - Линейный крейсер «Михаил Фрунзе»

Вероятности попаданий я обсчитывал, исходя из отношения площади эллипса рассеивания и проекции корабля-цели на плоскость, нормальную по отношению к траектории падения снаряда. Проекцию делил на две части, зависящие от угла падения. Первая давала вероятность попадания в условно вертикальные поверхности, то есть борт, боковую проекцию надстройки, лоб, боковую и тыльную защиту башен, трубы, и тому подобное. Вторая -вероятность попадания в условно горизонтальные поверхности, то есть палубы, крыши башен и рубки, и все в таком роде.

Конкретное место попадания определял случайным образом на чертеже корабля. Возможность пробития брони обсчитывал по формулам Facehard – для поверхностно укрепленной и M79APCLC для гомогенной брони. Любой желающий может найти формулы и скачать программы для аналогичных расчетов на сайте Navweapons.com. Недостатки этих формул известны, тем не менее для моих целей они дают вполне достаточное приближение к реальности, показывая не только сам факт пробития/непроби-тия брони, но и ряд эффектов заброневого действия, как то: скорость и степень разрушения снаряда, массу и тип осколков, образующихся при пробитии – или, что важно, НЕ протии брони, углы выхода снаряда после преодоления слоя брони – последнее оказалось достаточно важно, поскольку все линкоры, участвующие в бою в заливе Тер-маикос имеют разнесенное бронирование и снаряду приходится пробивать несколько слоев защиты.

Вероятность несрабатывания взрывателя снаряда в случае отсутствия разрушения была принята в пределах 14-17% в зависимости от угла падения. Вероятность прохода снаряда сквозь небронированные части корабля и выхода наружу до разрыва принята в 30%.

Последствия попаданий в особо интересные места: котельные и машинные отделения, район рулей, орудийные установки, погреба, рубку, вероятности повреждения радара от сотрясений определялись с помощью коэффициентов вероятности, адаптированных из настольных игровых систем с учетом более точного определения места попадания и поражающего эффекта.

Работы было много, зато когда, наконец, пошла работа с сюжетной частью боя, стало весело. Опишу только работу над битвой линкоров, хотя интересно было все.

Начало боя оказалось практически инвариантно: итальянцы сокращают дистанцию, «Фрунзе» расстреливает их издали облегченными фугасами. Здесь разница исключительно в уровне везения советского линейного крейсера, так что, отыграв три варианта сближения, я принял как основу для написания текста средний – не самый удачный ни для наших, ни для противника. Мне повезло: в «среднем» варианте попадания все-таки были. Вероятность попадания после проведения пристрелки для каждого конкретного выстрела на этой дистанции составляла от 0,71 до 1,44 %, что очень и очень неплохо, но, с учетом отличных погодных условий и корректировки с воздуха вполне реалистично. С учетом 30 полу– или 15 полных залпов это дает 135 снарядов. Вероятность того, что «Фрунзе» не попадет вообще, составляла порядка 26%, и при моделировании не реализовалась.

После первого же попадания итальянцы озаботились дымовой завесой, вероятность попадания резко снизилась и на «Фрунзе» временно прекратили огонь.

Новый бой «Фрунзе» начал с новым типом снарядов, и, несмотря на сокращение дистанции, вероятность поражения противника снизилась, но в среднем за бой составила 1,77%. Для «Джулио Чезаре» и «Конте ди Кавура» с их рассверленными орудиями и отсутствием воздушной корректировки вероятность поражения противника одним выстрелом в среднем за бой составила 0,56%.

И вот тут пошла потеха.

Госпожа удача решила, что мне нужно что-то вроде боя в Датском проливе, потому первый же расчет боя закончился быстро: третий залп, снаряд в крышу башни «Конте ди Кавура», взрыв погребов.

С точки зрения сюжета, это мне решительно не подходило. Выходило – замах на рубль, удар на два… по комару!

Где бой, спрашивается? Про стычки в три залпа, после которых враг бежит-бежит, отдельных книг не пишут, хотя сами события с удовольствием вспоминают. Поверить, что итальянцы продолжат сражение после потери флагмана, я никак не мог. От англичан при Пунта-Стило они уходили по куда меньшему поводу!

Ладно. Я чего-то такого и ждал. Сажусь считать…

Седьмой залп.

Прищурь глаза – и увидишь, как итальянский линкор теряет ход. Хорошее попадание, и, главное, точно такое же, как досталось недавно испанскому крейсеру… Нехорошо? Нехорошо!

Начинай сначала!

Третий бой оказался вполне подходящим, эпическая битва до опустошения погребов, но и в нем были свои странности, которые нужно было как-то объяснить.

Например, все попадания главным калибром, которых достигли итальянцы, на счету «Кавура». «Чеза-ре» в бою играл исключительно «терпилу». Я постарался прикинуть возможные причины и описал их в книге.

Тем не менее, мне остается констатировать факт – чтобы получить приемлемую с точки зрения написания книги модель боя, пришлось просчитать бой три раза.

Забегая вперед, скажу, что примерно так вышло и при работе над следующей книгой. Три раза, не считая мелких поправок.

Бои в воздухе я считал по упрощенной схеме: модель определяла лишь результаты, описание того, как они достигнуты, я додумывал сам, опираясь на описания реальных воздушных боев того времени.

Иными словами, функция от оценки обзора из кабины и скорости определяла шанс атаковать противника первым (при тактически равных условиях), функция от скорости и тяговооруженности определяла шанс выйти в хвост противнику на каждом двухминутном периоде боя, нанесенные повреждения определялись функцией от состава вооружения, возможность их пережить – функцией от сухого веса и бронирования.

Размеры самолета сказываются на шансе попадания.

Оборонительное вооружение учитывалось так же, как и ударное – только в ситуации, когда противник в хвост все-таки зашел. Калибр и расположение ударного и оборонительного вооружения – мотор-пушка, синхронные,

крыльевые, подвески, бортовые, люковые, башенные – учитывались.

Должен покаяться: получившаяся система немножко подыгрывает истребителям с хорошей скороподъемностью (и тяжелым вооружением). Причина проста: у них как правило хорошая тяговооруженность.

В итоге «Харрикейн», например, показывает себя машиной лишь чуть лучше истребителей-бипланов, проблемы с недовооруженностью итальянских истребителей вылезли в полный рост, зато греческий PZL с его пушечным вооружением оказался смертелен для всего, что в состоянии догнать.

Убедившись, что исторически хорошо зарекомендовавшие себя самолеты выглядят хорошо, а неудачные – плохо, скажем, что летчик может предпочесть И-16 24-й серии тому же «Харрикейну», я вычислил модификаторы для самолетов из мира «Фрунзе» и начал моделирование боя.