Патрик О'Брайан - Оборотная сторона медали

— В договоре — только половина от справедливой стоимости износа, — ответил Стивен. — Для корабля такой невероятной ценности и в столь бурных морях честная сумма составит сто семьдесят фунтов в месяц, в один лунный месяц. На этом я настаиваю. Требую, чтобы этот пункт прописали отдельно.

— Очень хорошо, — угрюмо согласился мистер Лоундес, сделал пометку и продолжил: — Вот список аристократов и военных, рекомендуемых чилийским Советом за освобождение и нашими источниками. А вот отчет о том, какое снаряжение и суммы Совет может предоставить. Также необходимо понимать, что эти суммы и снаряжение будут исходить от самого Совета и никоим образом не от правительства его величества. И поскольку совершенно необязательно с моей стороны повторять вам, что в случае любого конфликта с местными властями вся ваша деятельность будет дезавуирована и вы никоим образом не получите официальной поддержки, я думаю, на этом можно закончить. Если, конечно, полковнику Уоррену и сэру Джозефу нечего добавить.

— С моей стороны, — полковник Уоррен говорил не как солдат, а как член Комитета, куда все трое входили, — мне остается только передать доктору Мэтьюрину действующие шифры и имена людей, с которыми можно выходить на связь.

— Может быть, вы их проверите, сэр? — добавил полковник, передавая бумаги Стивену.

— Со стороны флота есть эти два документа, — отметил сэр Джозеф, постукивая по ним очками. — Первое — письмо о предоставлении иммунитета, которое предотвратит насильственную вербовку людей доктора Мэтьюрина, а второе — разрешение ремонтироваться и получать припасы на верфях его величества с оплатой трехмесячными лондонскими векселями по себестоимости.

— В таком случае, — подвел итог мистер Лоундес, вставая, — остается только пожелать доктору Мэтьюрину всяческих успехов.

— И счастливого возвращения, самого счастливого возвращения, — пожелал тучный полковник странным пронзительным голосом, дружелюбно пожимая Стивену руку.

Сэр Джозеф проводил их до входной двери, и как только она закрылась, повернулся к лестнице и позвал:

— Миссис Бэрлоу, можете накрывать на стол, как только будете готовы.

— Мне очень жаль, Мэтьюрин, — извинился он, возвращаясь в комнату, — что Лоундес так негуманно затянул разговор. Будто соглашение с враждебной державой подписывал. Надеюсь, он не испортил вам аппетит? Помня, что люди старой веры вроде вас сегодня должны усмирять плоть, я с утра пораньше нашел по-настоящему свежих креветок, пару омаров и жирного палтуса! До конца дней своих не прощу министерство, если его передержат на плите. — Он налил два бокала шерри. — Но должен признаться, я восхищаюсь вашей твердостью в финансовых делах.

— Это следствие богатства. Как только я обзавелся огромной суммой денег, то обнаружил, как мне не нравится расставаться с ними, особенно мошеннически или насильно. Если раньше я бы покорно позволил себя обмануть, запугать или осадить, то теперь веду беседу с уверенностью и резкостью, которые меня самого немного удивляют, но практически всегда срабатывают. — Он поднял бокал. — За ваш полный и быстрый успех.

— Благодарю, — ответил Блейн, — мы с Уорреном полагаем, что уже поймали след нашей лисы. Это точно государственная измена, и не более двадцати человек могли это совершить. Я имею в виду, занимают подходящую для этого должность. Этот двадцатый — очень осторожный и хитрый, но думаю, что Уоррен, используя все свои ресурсы, его найдет. Уоррен намного умнее, чем можно подумать, глядя на его лицо военного и фигуру. Он евнух, знаете ли, а человек без...

— Если позволите, сэр, — сердито вмешалась миссис Бэрлоу, стоя в дверях. Сэр Джозеф покраснел и повел Стивена в столовую.

— Какие новости о бедняге Обри? — спросил он, когда они сели.

— У него столько матросов, сколько он пожелает. Многим он отказал, кого-то принял только из симпатии — и хочет с месяц поплавать в Бискайском заливе, чтобы посмотреть, как они уживутся и все ли в порядке. Я присоединюсь к нему в субботу, отправлюсь завтра с ранним дилижансом.

— Я рад, что ему так повезло с командой, самые мудрые, несомненно, сбивались в стада, чтобы отплыть с таким капитаном, таким мастером по части призов. Волшебная перемена для того, кто раньше зависел от милости брандвахт! Он заслуживает толику удачи после стольких злоключений. И все же, как вы знаете, от всей этой жестокости министерству ничего хорошего. Квинборо, думаю, сейчас самый непопулярный человек во всей Британии, ему улюлюкают вслед на улицах, а про радикалов и вовсе забыли в гневном протесте против приговора и самого судейства. В городе чествуют офицеров и матросов за их поведение около Биржи и подбадривание. Правительство полностью ошибалось в настроениях народа. Людям нравится видеть у позорного столба пекаря, что их обвешивал, жулика-маклера, но невыносимо видеть в колодках флотского офицера.

— Согласен, моряки представляли собой впечатляющее зрелище. Меня удивило и порадовало, что столь многие пришли.

— Правительство не смогло бы сделать все еще хуже. Они отложили исполнение наказания, пока весь остров не переполнился негодованием, а еще так случилось, что большая эскадра оказалась в Даунсе, парочка кораблей в Норе а в Медуэе и верховьях Темзы больше кораблей, чем обычно.

Присутствовали представители со всех этих кораблей, не говоря уже о популяции моряков, списанных на берег, а в это время ветер и течение благоприятствовали, чтобы поднять их вверх по реке, а потом спустить обратно. Пришло много офицеров, многим матросам дали увольнительную. Говорят, явились даже команды с вербовочных тендеров, прикрываясь, будто ищут дезертиров.

А теперь Квинборо и его друзьям остается только писать памфлеты в свою защиту.

Внесли жирного палтуса, а с ним бутылку "Монраше".

— Полагаю, теперь вы можете простить мистера Лоундеса, — произнес Стивен, закончив с блюдом.

— Многословное животное, — ответил сэр Джозеф, но без неприязни, и продолжил о другом: — Кстати о памфлетах. Что вы думаете о памфлете вашего друга? Мистера Мартина?

— Если честно, не читал. Перед отъездом в Бери я получил пакет от бедняги — из сельской глуши, где он обитает. Из записки я понял, что все хорошо — чистый шов, швы не разошлись, так что остальное я отложил. Я думаю, это сочинение о долгоносиках, которое он давно намеревался написать.

— Боже мой, вовсе нет. Это "Размышления о некоторых аморальных практиках, преобладающих в Королевском флоте, а также некоторые замечания о порке и принудительной вербовке".

Стивен отложил вилку и хлеб.

— Очень ядовитое?

— Скорпионы — ничто по сравнению с ним. Он избавил фрегат "С" под командованием почтенного капитана О. от обвинений в распутстве, содомии, жестоких и деспотичных наказаний, но на остальных извергнулся как каменный ливень. И на систему вербовки. Хорошо, что он может себе это позволить — как я понял, Мартин женился и поселился в сельской глуши.