Филип Раш - Леди удачи

На «Черном дрозде» говорили, что плотник только и делал, что вытачивал свистки для капитана. В любом случае, он изготовлял их значительно больше, чем требовалось любому другому мастеру.

Успехи Мэри Рид не уменьшали напряженности в отношениях между ней и боцманом Джонсом. Джонс был матросом среди матросов, хороший парень, когда находился в своем кругу, верный моряк и немного солдафон. В любой армии он был бы прекрасным капралом, но никчемным сержантом. Не он руководил людьми, которые вечно сражались, и его слабостью было то, что он не мог выполнять приказы того, кто, по его мнению, должен быть его подчиненным. В данном случае приказы капитана, жены.

Мэри, как прирожденный лидер, делала все, что могла, чтобы облегчить участь мужа. Она при любой возможности советовалась с ним, принимала его решения и сделала его навигатором, который руководил рулевыми и вахтенными офицерами. Но как только его нога ступала на шкафут, заботы жены только подрывали его авторитет. Боцман Джонс, несмотря на ранг навигатора, не мог отделаться от своего старого титула. Он знал, чего хочет, и мечтал о власти. В глубине души он лелеял надежду стать когда–нибудь капитаном «Черного дрозда». Но как только поднимали паруса, его мнение уже не имело никакого веса. Мэри возвышалась на капитанском мостике и, держа одну руку на штурвале, отдавала приказы, пока корабль не был взят. Это задевало Джонса, но с этим ничего нельзя было поделать. И, пока «Черный дрозд» устремлялся на свою жертву, муж надувшись сидел в своей каюте, вынашивая планы, как бы захватить командование на любимом корабле жены.

Джонс знал, лежа ночью рядом с ней, что нож ей в сердце раз и навсегда решил бы вопрос, кто же капитан. Подушка на лицо, кинжал между ребер й выбросить ее тело в окно каюты. Это можно сделать тихо, быстро и безлунной ночью. Он один имел доступ в каюту и мог бы объяснить, что она раскаялась в своей греховной жизни и совершила самоубийство. Матросам будет трудно проглотить эту пилюлю, но они привыкли воспринимать неожиданную и необычную смерть как часть своей повседневной жизни.

Слушая звуки канонады на палубе, крики матросов «Черного дрозда» и стоны раненых, он иногда надеялся, что один удачный выстрел сметет с капитанского мостика эту бабу. Потом были еще крики, команды, стоны, треск, когда два корабля столкнулись. А спустя короткое время дверь распахивалась, и, переводя дыхание, вваливалась с победным видом его возбужденная жена.

— Давай на палубу, Джонси, и проследи за всем в интересах семьи. Это корабль Вест–Индской компании. Он сидит в воде так низко, что едва слушается руля. Пробегись по нему и скажи мне, чего он стоит и следует ли нам потопить его или оставить. Живее же!

Временами Джонс мог выполнить порученное так, словно он сам захватил корабль. Он внимательно исследовал корабль, приказывал вынести на палубу все товары, устанавливал их стоимость и возвращался с отчетом к жене. Она выходила на палубу уже отдохнувшая и соглашалась или не соглашалась с его оценкой. Когда же на членах команды захваченного корабля оставалась какая–либо одежда, она поручала Джонсу одно дело. После того как весь груз переносили с корабля на корабль и судьба судна была решена, она удалялась в свою каюту, пока пленников раздевали догола.

Когда же корабль с раздетой командой делал разворот так, чтобы не шокировать ее видом такого количества обнаженных мужчин, она выходила на палубу, приказывала дать пару залпов вслед отступающей жертве, чтобы подстегнуть ее, а потом принималась руководить дележом добычи.

Настоящая моралистка!

Несмотря на попытки губернатора Вудса Роджерса и Британского Адмиралтейства поймать его, «Черный дрозд» оставался на свободе, а дурная слава о нем проникала во все более отдаленные уголки света, вселяя страх в сердца моряков и торговцев. Капитаны торговых судов, возвращающиеся с голой и голодной командой и единственным оставшимся парусом, рассказывали красочные истории, как они проплывали мимо мирного на первый взгляд острова и как были удивлены, когда из–за какого–то укромного залива вдруг выплывал барк и захватывал их раньше, чем они пальцем успели пошевелить. Уцелевшие говорили, что пираты были похожи на ненасытную орду. Они хватали свои трофеи с криками и проклятьями, и после них на корабле вообще ничего не оставалось.

Ища козла отпущения и пытаясь оправдаться, они говорили, что их захватила пиратка. Единственные улики, по которой ее могли узнать, — это измазанные сажей лица офицеров и ужасный красный флаг с черным стервятником, пирующим над человеческим черепом. Когда же жертвам намекали, что любой пират мог измазать свое лицо и сделать себе такой же флаг, те начинали описывать своего захватчика как женщину, одетую в полагающуюся ей одежду, чувственную и соблазнительную и увешанную драгоценностями. Совершенно фантастические словесные портреты женщины, у которой руки запачканы кровью сильнее, чем у любого мужчины, можно было слышать на постоялых дворах и в тавернах в Чарльстоне, на Ямайке, даже в Бостоне, Филадельфии и Нью–Йорке. Матросы разгуливали по улицам и рассказывали о своих встречах с женщиной–пиратом, выпрашивая выпивку, в то время как легковерные слушатели внимали их болтовне и благодарили бога за то, что они сами не моряки.

Многие из этих рассказов показались бы странными команде «Черного дрозда». Они бы пришли в сильное негодование, узнав о тех преступлениях, которые приписывали им, и хорошо побили бы рассказчика за очернение честного имени их капитана. Они и в самом деле были способны почти на любое преступление, однако фантазия рассказчиков была богаче их собственной.

Статьи договора, размноженные и развешанные по всему кораблю, были единственной законной силой. Любая попытка бегства безжалостно каралась, но единственным наказанием за все остальное было тридцать девять ударов плетью по голой спине. Это наказание применялось довольно часто, поскольку дележ добычи почти всегда вызывал ссоры среди матросов.

Кораблей Золотого флота им попадалось мало. Встретив одно из таких судов, пират мог благодарить бога за удачный день, хотя и дни, когда они довольствовались торговым или коммерческим судном, тоже не считались плохими. Груз не всегда было просто поделить. Например, обычным грузом торгового корабля, отправляющегося на Ямайку, была домашняя утварь, сухие товары, сельскохозяйственные принадлежности и обычные товары, посылаемые английскими коммерсантами через своих агентов в колонии. Все это было непросто поделить между сотней с лишним матросов. В прежние времена главарь пиратов, захватывающий такое судно, позволял своей банде взять с него все лучшее, а потом уничтожал и корабль, и его груз. Команда презирала тех, кто использовал моря для перевозки подобного мусора. Матросы Мэри Рид были склонны действовать таким же образом.