Филип Раш - Леди удачи

— Три градуса по правому борту.

Малгуана — это первая из ряда прекрасных гаваней на юго–восточной окраине Багамов. Там было всего одно крохотное поселение, названное так же, как и остров, в котором практически никто не жил и которое не было приписано ни к одному из европейских государств. Там обитали белые и черные, испанцы, французы, англичане и несколько датчан, всего около ста человек. Местечко оживало только тогда, когда туда заходили пираты; с появлением восьми кораблей, входивших во флот капитана Винтера, на острове началось благоденствие. Флагман адмирала назывался «Взлетающий орел»: Это был шестнадцатипушечный барк, и на его мачте реял сигнальный флаг, означавший приказ всем капитанам немедленно подняться на борт и доложить обстановку.

— Готовсь спустить шлюпки по правому и левому борту, — скомандовал Ингленд. — Боцман, играй сигнал всей команде собраться у главной мачты. Всем, я сказал!

Началась толкотня, потому что каждый стремился занять место получше, и когда все успокоились, капитан Ингленд произнес:

— Команда, пираты, братья побережья, слушайте, что я скажу. Я должен доложить обстановку моему начальнику, храброму капитану Винтеру, и я спешу выполнить его приказание. Но есть новости, которые имеют значение для всех вас. Я должен сказать вам, что наступает пора важных решений. Я, так же как и вы, понимаю, что от этого зависит наше будущее, и неважно, примете ли вы королевское помилование или продолжите плавание на свой страх и риск. Для вас не новость, что среди вас есть люди, которые думают по–разному. Когда мы бросим якорь, на воду будут спущены лодки. Я не собираюсь опрашивать каждого из вас, как он поступит. Те, кто хотят уйти, сядут в шлюпки по левому борту; те, кто хотят жить так, как раньше, возьмут шлюпки по правому борту. Чтобы показать, что я не слежу за вами, и возьму с собой четырех человек, которые и отвезут меня на «Взлетающего орла» в маленькой шлюпке. Это будут боцман Джонс, его помощник Рид и матросы Булл и Мерви. Я один поднимусь на борт флагмана, а остальные будут поодаль ждать моего сигнала подняться на борт. Вот и все. Приготовиться отдать якоря по правому и левому борту. Все внимание. Спустить паруса. Закрепить свободные концы.

Огромные паруса были спущены. С носа раздался крик: «Якорь по правому борту готов, сэр!» — вслед за ним такой же крик раздался и слева.

— Лоцманы, внимание! Приготовиться к промерам! Бросай лот!

— Нет дна, — крикнул в ответ голос.

— Промерить на корме! Руль под ветер.

— Нет дна! — крикнули с кормы.

— Держать руль. А теперь поворот оверштаг, руль на ветер. Быстрее, там!

— Шестнадцать саженей, — крикнули с носа. Минуту спустя то же повторили с кормы. И снова зазвучали короткие цифры:

— Двенадцать!

— Десять!

— Девять!

— Семь!

— Приготовить левый и правый якорь.

— На вантах, внимание! Сворачивай паруса! Подбирай! Закрепляй!

— На якоре, внимание! Бросай якорь по левому и правому борту.

Тяжелый корабль замедлил ход, заскрипели канаты; люди бросились к кабестану, другие тянули канаты; через пять минут огромный корабль спокойно стоял на якоре.

— Отличная работа, ребята, — крикнул Эдвард Ингленд с капитанскою мостика. — Спуститься в шлюпки!

Шесть человек мгновенно выскочили из рядов, словно все было уже давно обговорено, и спустились в шлюпку по правому борту, а другие шестеро спустились слева. Когда все заняли свои места, капитан выкрикнул:

— Опускай! — Две лодки исчезли из виду.

— До моего возвращения никому не сходить на берег. Моей команде, приготовиться! — Капитан Ингленд сбежал с мостика и без лишних слов спустился в шлюпку, а за ним потянулись выбранные им матросы.

Капитан Ингленд помалкивал, пока шлюпка двигалась к «Взлетающему орлу». Он неподвижно сидел впереди, а Баттонс, изо всех сил налегая на весла, пыталась угадать, о чем он думает. Он решительно сжал челюсти, и она была уверена в том, что какие бы сомнения его ни одолевали, он не раздумывая последует за своим капитаном. Баттонс видела примеры такой преданности, но сама никогда не испытывала подобного чувства. Как бы ни развивались события, она уже приняла решение, и ее интересовали только те проблемы, которые непосредственно влияли на ее судьбу.

Капитан Ингленд поднялся по веревочной лестнице на борт флагмана, было слышно, как он приветствовал командующего, а потом наступила тишина. Оставив раздумья, Баттонс заметила, что с других судов тоже плывут шлюпки, а матросы двух шлюпок с «Ястреба» периодически работают веслами, потому что их сносит приливом. У поручней «Взлетающего орла» появились матросы и переговаривались с моряками в подплывающих лодках. Как дела? Да, не слишком сладко им пришлось в последние дни! Чума на голову короля Георга! Чума на судей, которые выдумали это помилование.

— Найдется у вас немного рома для нас? — спросил матрос Булл. — У нас все глотки пересохли!

— А деньги у тебя есть? — крикнули ему в ответ.

— Полпенни, — отозвался Булл.

— За это ты ничего не получишь.

Баттонс неожиданно решила, что скуку ожидания необходимо скрасить, и вытащила из кармана маленькую монетку.

— Эй, на борту, один золотой за две бутылки чистого рома. Только без воды, слышишь, ты!

— Поднимайся! По рукам, — крикнул матрос.

— Нет, дружок, капитан мне не разрешил. Принеси ты.

— Что я, с ума сошел?

Переговоры в конце концов завершились тем, что матрос спустился с бутылками в кармане и получил свою монету, когда все удостоверились, что спиртное не разбавлено.

Час спустя капитан Ингленд появился на палубе и приказал всем подниматься на борт.

— Располагайтесь поудобнее, ребята. Через пару минут капитан скажет вам речь.

На флагмане Баттонс узнала, что ребятам капитана Винтера тоже не повезло по части добычи. Они захватили корабль янки, который вез ром, но было это неделю назад, и теперь ром стал для них основным объектом торговли; они с удовольствием продавали его своим гостям, потому что большинство из них решило завязать с морем, а на суше были нужны деньги. Баттонс немедленно заметила, что продавали они очень выгодно.

Боцмана «Взлетающего орла» позвали в каюту, и через минуту он вернулся и проиграл сигнал общего сбора. Когда все затихли, восемь капитанов вышли и заняли свои места на капитанском мостике. Затем капитан Винтер подошел к поручням; у него был на редкость свирепый вид, огромный красный нос, синие прожилки и красные, слезящиеся глазки. Он провел волосатой ручищей по губам и откашлялся.

— Матросы, — его голос вполне соответствовал его внешности, — мы собрались здесь не для того, чтобы обсудить наш дальнейший курс, а для того, чтобы вы знали, что надо делать. Капитан Ингленд сказал мне, что некоторые из его людей все еще хотят плавать на свой страх и риск. Их не так много, но они могут испортить наши планы. Всего на моих кораблях более шести сотен человек, и я хочу разоружить всех, разоружить каждый корабль и отплыть в Нью–Провиденс за королевским помилованием. Мы согрешили, теперь я это понимаю, мы очень согрешили и заслуживаем смерти. Это наш шанс раскаяться и вернуться к честной жизни, достойной христианина. Я приказал своим капитанам вернуться на свои суда и разоружить всех до единого, разоружить корабли и перевезти сюда оружие и пушки вместе со всеми боеприпасами, в Малгуане их можно продать. Мы сократим наши запасы до минимума, с которым сможем добраться до порта, где все мы преклоним колена перед королем Георгом и попросим прощения за наши прегрешения. Вот мои приказания. А теперь выполняйте.