Филип Раш - Леди удачи

Воровской базар.

Ни один честный купец не заплывал в этот порт; обычно купцы давали капитану указания любой ценой держаться подальше от Багам, обходить их далеко стороной и торговать только на континенте. Но даже если капитан и выполнял эти указания, это не всегда означало, что его груз не окажется в лавках на Бэй–стрит. Пираты шныряли вокруг, и многие капитаны, которые вынуждены были расстаться со своим грузом, а потом шли в Нью–Провиденс за водой, видели, как часть их товаров уже выставлена на продажу на Бэй–стрит.

Пираты обычно отличались непомерным тщеславием. Они любили яркую одежду не меньше, чем ром и женщин. Когда пират прибывал в Нью–Провиденс в лохмотьях, которые уже не в состоянии были выдержать стирку, он первым делом отправлялся в лавку и подбирал себе новый костюм. Качество одежды определялось состоянием его кошелька и его легкомыслием; так как продавцами в основном были испанские и португальские евреи, то лишь немногим удавалось получить за свои деньги мало–мальски пристойный товар. Уверенный в том, что теперь он самый неотразимый парень на Багамах, пират шлялся из кабака в бордель, требуя комплиментов своей внешности, и обычно кончал тем, что напивался в доску. Иногда самые разумные припрятывали часть своих денег, оставляя только то, что потребуется для ночных развлечений, а уже потом предавались всем удовольствиям плоти, но даже в этом случае шлюхи крали у них те несколько монет, которые еще завалялись в карманах, и ту одежду, которую могли стащить с бесчувственных тел.

Ни о какой администрации на Багамах не было и речи. Острова находились во владении лордов собственников Каролины, и Ныо–Провиденс был вынужден мириться с существованием официального лица, чиновника с очень маленькой зарплатой, который обычно ухитрялся сказочно разбогатеть за несколько месяцев пребывания на Багамах, а потом возвращался в Англию. Таких номинальных чиновников здесь сменилось уже несколько человек, и они даже и не пытались настаивать на выполнении королевских законов. В этом обществе были более влиятельные люди, которые могли мгновенно сместить их, которые требовали свою часть со всех поступлений в казну и получали ее. Это были пираты и торговцы. Вчера ночью шлюха стянула у своего покровителя какие–то вещи? Она должна поделиться с кем–то еще. И одним из таких людей был капитан Кристофер Винтер.

Этому достойному пирату в Малгуане не дали наложить лапу на собственность его товарищей, и там же ему сообщили неверную информацию, что Вудс Роджерс уже прибыл. Он рассчитывал, что, как одному из самых влиятельных людей в Нью–Провиденс, ему удастся прибрать к рукам нового губернатора так же, как он уже прибрал к рукам выборных чиновников. И теперь он оглядывал город в подзорную трубу и видел, что все веселились, повсюду развевались флаги, единственная улица была забита народом; в гавани теснились корабли всех размеров и видов, там же стояло, по меньшей мере, десять военных кораблей. Прежде чем передать своих людей и себя в руки нового губернатора, Винтер собирался перемолвиться с ним парой слов и убедиться, что к его персоне отнесутся с должным уважением; приказав своим людям оставаться на борту, пока он не вернется, он сошел на берег и там узнал, что Вудс Роджерс задерживается уже на неделю.

Очевидно, «Взлетающий орел» пришел раньше времени. У бывшего пиратского адмирала оставался один выход: снова выйти в море, перехватить там приближающееся судно и обсудить все проблемы вместе с губернатором на борту королевского корабля; тогда он будет знать, как себя вести дальше. Он обсудил сложившееся положение с другими влиятельными людьми в поселении; все до одного были согласны с тем, что это единственный способ выяснить, каким окажется их социальный статус при новом режиме, поэтому было решено, что они отправятся вместе с Винтером. Были поспешно собраны вещи и отданы последние приказания, пока Винтер и его приятели попивали ром в «Ядре и цепи», таверне, которую часто посещали пиратские капитаны.

— Черт побери, как они там расшумелись! — рявкнул Винтер. — Давайте поднимемся на борт и там подождем наши вещи. Что скажете?

Пять человек важно поднялись со своих мест, и Джим Файф кинул на стол монетку в уплату счета.

— Дорогу! Дорогу капитанам! — крикнул капитан Бен Хорниголд, когда они вышли на улицу; с тех пор как он захватил французское торговое судно, добыл триста тысяч гиней и основательно надул членов своего экипажа, он стал на островах большой шишкой. — Дорогу хозяевам!

— Сам дай дорогу! — огрызнулся голос, который показался капитану Винтеру знакомым и принадлежал матросу из его команды. — У нас больше нет хозяев.

— Что ты делаешь на берегу? — заорал он. — Я приказал не покидать корабль.

— Да, капитан. Но мы приплыли за королевским помилованием, а на ваши слова нам наплевать. Вон ваш корабль, и там ни одного человека не осталось, мы же не идиоты. Кроме того, капитан, мы забрали с собой то, что принадлежит нам, а вам оставили корабль.

— Будь я проклят, но ты мне за это ответишь!

— Все может быть, но текст королевского помилования уже известен, и нам будут прощены все наши похождения, совершенные до того, как мы подпишем обязательство больше не вести разбойную жизнь. И мы уже готовы подписать обязательство, капитан Винтер. А вы? За ваш палаш я выручил три гинеи, за тот, которым вы так гордились!

Винтер побагровел от ярости. Он так разозлился, что просто слова не мог вымолвить; Хорниголд, который уже собрался выхватить саблю и зарубить того, кто осмелился спорить с его другом, внезапно изменил свое мнение и увел капитана обратно в таверну.

По мере того как на рейд заходили все новые и новые суда, с которых на берег высаживались толпы заросших и ободранных пиратов, в городе становилось все более шумно. С кораблей тащили флаги и вымпелы всех наций и развешивали их на первых попавшихся столбах и шестах, на всем, где мог висеть флаг. Внимательный наблюдатель, рассматривая флаги и определяя, какую нацию они представляют, заметил бы, что один флаг отсутствует. И это наводило на некоторые размышления даже самых отъявленных тупиц.

Потому что не хватало лишь одного флага — Черного Питера.

Потому что на каждом из этих кораблей, от сторожевого суденышка до бригантины, а в порту их стояло уже более пятидесяти, на каждом из них был хотя бы один черный флаг. Итак, пятьдесят флагов, свидетельствующих о принадлежности к Братству, были надежно припрятаны до лучших времен.

Если бы тот же наблюдатель задумался над тем, что сталось с этими флагами, то он мог бы предположить, что некоторые пираты решили оставить их себе на память, как сувениры. По крайней мере, это было вполне вероятно.