Игорь Всеволожский - Неуловимый монитор (Художник Г. Туфанцев)

Но война на Дунае — еще продолжалась…

Корабли Дунайской флотилии совместно с частями Советской Армии освободили Измаил и Килию. Советская Армия занимала город за городом; Бухарест был на горизонте. Румыния капитулировала и вышла из войны.

Но на «Дунайской дивизии» фашисты (открытые и замаскированные) подчинялись гитлеровским «инструкторам». Они отказались безоговорочно сдаться. А на кораблях — мы это знали — имелись большие запасы снарядов и горючего. Нельзя было допустить, чтобы ценные корабли были взорваны или затоплены.

Монитор «Буковина» стал пиратом двадцатого века: он бродил по протокам Дуная. Его разложившаяся команда громила и грабила суда и береговые склады. За монитором безуспешно гонялись наши бронекатера. Он ускользал от погони.

Монитор «Братиану» подошел к Измаилу и встал на рейде.

«Железнякову» с приданным ему отрядом бронекатеров была поставлена задача разоружить «Братиану».

Мы заняли выгодные позиции: одним залпом совместного огня «Железнякова» и бронекатеров монитор мог быть обезврежен. Но нам было приказано захватить корабль целым. Команда «Братиану» насчитывала 140 человек.

С борта «Железнякова» дали сигнал: я попросился в гости на румынский монитор. Это было под вечер. Я пошел на шлюпке один.

Михаил Коган знал, как действовать, если я не вернусь.

На «Братиану» меня встретили с опаской. Командир монитора разрешил людям с «Железнякова» посетить его корабль. Дали сигнал. Пришло восемь моих бывалых матросов. Я заранее поручил им изучить входы в кубрики, в машинное и котельное отделения, к погребам, к башням главного калибра и другим боевым постам. Рекомендовал познакомиться с личным составом и особенно с вахтенной службой.

Железняковцы быстро перезнакомились с недавними противниками, одарили их разными безделушками.

Я с командиром и его помощником обошел корабль, осмотрел машину, котельное отделение, один из погребов, башню главного калибра, офицерские каюты.

В кают-компании командир монитора представил своих офицеров. Беседа длилась час. Я видел, что все офицеры вооружены пистолетами, узнал, сколько их, пытался разобраться, кто из них не румыны, а немцы. Многие офицеры румынского монитора говорили по-русски: одни лучше, другие — хуже. Настроение у них было паршивое. Я осторожно прощупал: знают ли они о судьбе своих двух мониторов и о своих сторожевых катерах? Оказалось — знают. На многих лицах отражалась плохо скрываемая ненависть.

Правда, кое у кого из офицеров лица счастливые: уцелели! Они даже пытались шутить, рассказывали анекдоты об Антонеску.

Поблагодарив за гостеприимство, я сошел с корабля.

С нетерпением железняковцы ждали, когда им придется разоружать «Братиану».

За час до рассвета с «Железнякова» на дамбу сошли: представитель штаба, я, двенадцать хорошо вооруженных старшин и матросов, все бывалые люди — Андрющенко, Кирьяков, Личинкин, Перетятько, Евдокимов, Губа, Онищенко…

Я, Евдокимов и Личинкин пошли на борт «Братиану», остальные засели в кустах.

У трапа нас встретил вооруженный вахтенный. Услышав, что командир монитора «Железняков» идет к командиру монитора «Братиану» поговорить о срочных делах, он пропустил нас.

Старший вахтенный унтер-офицер, тоже вооруженный, хотел нажать на кнопку электрического звонка для вызова вахтенного офицера. Ловким броском Евдокимов обезоружил его.

Обезоружили и вахтенного у трапа. Осталось еще две вахты — на корме у флага и сигнальщик на мостике. Один вооружен автоматом, другой — пистолетом. Рядом с сигнальщиком стоял ручной пулемет. Мы с Евдокимовым прошли на мостик, а Кирьяков с Губой — на корму. Сигнальщик спал, сидя на банкете. Вахтенный у кормового флага прислонился к башне главного калибра; автомат висел через плечо, хозяин его, видимо, мечтал. Оба, сигнальщик и вахтенный у флага, были обезоружены и бесшумно выведены по трапу на дамбу.

По моему сигналу бесшумно, цепочкой прибежали железняковцы. Я с двумя матросами прошел в центральный кубрик, где спало около шестидесяти человек матросов; остальные разошлись по другим кубрикам, в машину, в котельное отделение, к погребам, башням и в офицерский отсек.

В кубрике вахтенные, сидя на банках, дремали. Включили полное освещение. Вооруженные автоматами железняковцы захватили пирамиды со стрелковым оружием. Подали команду: «Подниматься и выходить на берег!»

В офицерском отсеке разбудили офицеров и собрали в кают-компанию. Один из гитлеровских инструкторов пытался сопротивляться. Пистолет у него отобрали.

У командира я потребовал боевую и повседневную документацию корабля. Оказалось, сутки назад ее утопили в реке. Стало ясно: профашистское командование «Дунайской дивизии» подготовилось к «сдаче».

«Братиану» стоял без людей. Он был мертв».

«В средней части Дуная кораблям флотилии сдались еще три монитора; оставался один — «Буковина» — странствующий пират. Его долго не могли разыскать; он ускользнул по бесчисленным протокам. О его «подвигах» поступали все новые сведения. Вконец распоясавшаяся команда под начальством немецко-фашистских инструкторов грабила все, что подвертывалось на пути. Больше всего страдало от них население. Само румынское командование обратилось к нам с просьбой задержать «пиратов». Но они стали жертвой собственной жадности. Однажды в погоне за быстроходной немецкой баржей с ценным имуществом бандиты забыли, что баржа имеет осадку меньшую, чем монитор. Монитор выскочил на каменную банку, повредил себе подводную часть и вышел из строя. Команда сбежала на берег, унеся с собою награбленное добро.

Мы сняли монитор с мели и отбуксировали в Измаил.

Железняковцам поставлена новая задача: в кратчайший срок подготовить «Братиану» и «Бессарабию» к боевым действиям. Корабли переименовали: «Братиану» — в «Азов», «Бессарабию» — в «Керчь».

Укомплектовать корабли было решено моряками батальона морской пехоты, а ядром их экипажей должны стать матросы и офицеры «Железнякова».

Командиром «Азова» был назначен Михаил Коган; командиром «Керчи» — капитан-лейтенант Меняйленко; командиром «Железнякова» — Анатолий Кузнецов. Командиром дивизиона мониторов стал я.

Началась кропотливая работа по подготовке личного состава и мониторов к боевым действиям.

Когда все приготовления были закончены, «Керчь» и «Азов» вышли вверх по Дунаю к линии фронта, проходившей в районе Белграда. «Железняков» остался в средней части реки для несения охранной службы.

Тяжелым и длительным был переход к фронту.

Нужно было пройти 1200 километров по минным полям. (Отходя, немцы ставили мины. «Помогли» нам и союзники: английские и американские самолеты, которые сбрасывали мины куда попало, не давая точных координат и характеристик минных заграждений.)