Артуро Перес-Реверте - Корабли на суше не живут

Сказать по правде, я обязан метеорологам некоторыми тяжелыми воспоминаниями. Но я метеорологов не виню. Они играют, как умеют, изо дня в день имея дело с неточной, но остро необходимой наукой. Я представляю себе, как сложно предсказывать погоду. Никогда раньше эта информация не была столь полной и столь тщательно выверенной, как сейчас. Никогда неизбежная погрешность не была так мала. Метеоролог выявляет тенденции, высчитывает вероятности, и у него выходит общий прогноз, но он не может определить, с какой силой ветер будет дуть на пересечении улиц Такой-то и Сякой-то, сколько выпадет сантиметров снежного покрова на таком-то километре такого-то скоростного шоссе и сколько литров воды выльется в сухую канаву у Эдакого бульвара. Тем более он не сумеет учесть особенности каждой улицы, каждого поворота дороги, каждого пляжа и каждого пляжника, и при этом он не может злоупотреблять оранжевыми и лиловыми предупреждениями, потому что все в конце концов привыкнут, перестанут обращать внимание, и повторится история с пастушонком и волком. И наконец, у нас в Испании метеоролог не может быть ответственен за несогласованные действия правительств всех сортов — я нарочно использовал тут множественное число, которое уже само по себе указывает на царящий у нас бардак, — за бессовестный цинизм и трусость политиков и министров, за нехватку нормальных средств информации, за конъюнктурные интересы туристического сектора, за жадность застройщиков и их подельников из местных органов власти и за нашу вечную, упорную, бесконечную гражданскую тупость.

Есть такое слово — уязвимость, и хотя никто не желает это признавать, оно, без сомнения, — ключ ко всему. Мы сознательно выбрали жить в обществе, повернувшемся спиною к законам физики, природы и здравого смысла. Мы выбрали жить в Испании, где параллельно действуют семнадцать правительств, где 26 тысяч километров дорог принадлежат министерству развития, а оставшиеся 140 тысяч — различным автономным правительствам, провинциальным и прочим советам, каждый за себя кто во что горазд, и всяк стремится навредить остальным. Мы выбрали жить в Испании, где каталонская Метеорологическая служба только что не гордится тем, что не поддерживает никаких отношений с национальным метеоагентством, чьи информационные листы регулярно отправляет в корзину для мусора. В Испании, где некоторые региональные телеканалы смягчают прогнозы погоды, чтобы не спугнуть туриста. В Испании, где в одиннадцать часов утра дороги забиты машинами и все водители утверждают, что едут на работу, а каждый четвертый усаживается за руль, несмотря на снежное или штормовое предупреждение. В Испании, где люди, веками живущие в местах под названием Водоток, Болота или Мыс Ветров, изумляются всякий раз, когда река, разлившись, затапливает их дома или ураган срывает крыши. Поэтому, когда я слышу, как политик или рядовой гражданин в очередной раз взваливает вину за свои несчастья на метеорологов, я думаю про себя, что лучший друг человека — не собака, лучший друг человека — козел отпущения.

Давненько я не рассказывал историй прошлых времен, а я их так люблю: они позволяют довольно быстро разобраться, с кем мы уселись играть в карты несколько веков назад. По сути, это ключи к пониманию этого бардака под названием Испания. Лучший способ узнать, кто мы такие, — оглянуться назад. И увидеть, что на бедной этой земле, населенной горсткой достойных людей и бесчисленными мерзавцами, не происходит сейчас ничего такого, чего бы не произошло прежде. Как в том фильме с Биллом Мюрреем про день сурка. Когда возвращаешься из-за границы и открываешь газету или смотришь выпуск новостей, убеждаешься, что ничего не изменилось, все идет, как шло, день за днем. Все те же слова, те же события, те же бездушные сучьи дети. В Испании от века длится нескончаемый день сурка с легкой поправкой на современность.

Кое-кто не увидит особенной связи между тем, что я только что написал, и тем, что я хочу рассказать. Пусть не видит, его дело. Вот вам чрезвычайно поучительная история корабельщика-бискайца Мартина де Араны, верного подданного испанской короны, который в 1625 году, чтобы снискать расположение его величества Филиппа IV и обеспечить будущее своего сына, пообещал построить шесть галеонов для «флота Индий». За дело он взялся с энтузиазмом и вложил в него душу и состояние в крайне неудачный для себя момент: перспективы были самые безрадостные, Корона обанкротилась, у корабельщиков то и дело отбирали корабли для участия в войне, и не один судовладелец разорился вчистую, досуха высосанный алчными коррумпированными властями, отлично умеющими пустить кровь всякому доброму христианину. «За те гроши, что готово заплатить Его Величество, ни один человек не отважится сейчас ни построить военный корабль, ни, тем более, вооружить своего "купца"», — писал в те времена Томе Кано в своем «Искусстве строить корабли».

И в этой вот обстановке — такой испанской, что просто неловко, — Мартин де Арана принялся за работу, веря, что его усилия и его преданность обеспечат ему в будущем королевскую благодарность. Что-то вроде пожизненной почетной ренты для его сыновей. Есть любопытная книга «Шесть галеонов для испанского короля», я читал ее восемь лет назад, когда писал «Золото короля», — в ней автор, американская исследовательница Карла Ран Филлипс, утверждает, что бискайцем двигало не желание разбогатеть, а — сегодня трудно поверить, но в те времена подобное было обычным делом — усердие и чувство долга доброго вассала. Для него, для его семьи, его дома и его имени было честью иметь в должниках короля. Поэтому он подписал договор и начал строить корабли за свой счет. Хотя в те времена, когда казна платила неохотно и с опозданием — это если вообще платила, — очень легкомысленно было развязывать мошну.

Избавлю вас от подробностей — уверен, вы их себе представляете. Арана не только лишился здоровья и состояния, но и на каждом этапе постройки, и без того сильно осложненной невозможностью достать нужные материалы и поддерживать ритм работы на верфи, на него налетали тучи ревизоров, контролеров, инспекторов, надсмотрщиков, мытарей, королевских чиновников и прочего гнуса, неслыханно попортившего ему крови. Он начал даже опасаться, что король его бросит и придется самому как-то изворачиваться с целым флотом недостроенных галеонов. Несчастный Арана, уже вложивший безо всякой отдачи восемь тысяч дукатов, был вынужден то и дело ездить в Мадрид и протирать ковры в приемной королевского дворца в ожидании разъяснений и указаний. Во время одной аудиенции он воспользовался случаем, чтобы напомнить о своем сыне, которого просил поставить во главе галеона. Естественно, тот, к кому обращена была эта просьба, ею подтерся.