Павел Горьковский - Черный парус, адские берега

– Три румба к ветру! Всем на реи, черт раздери!

Перепуганные горничные сразу бегут зарифить портьеры, как паруса, а дворецкий лезет на шкаф вместо шкафута. Или сделает еще лучше: откроет окно и начинает палить из мушкета во все, что движется, – только успевай заряжать. Жилось мне нескучно. Полковник научил меня фехтовать, стрелять, худо-бедно читать морские карты, рассказал и про нашего геройского отца, и про дьявольский остров. Но каждый раз повторял:

– Фабиен, приятель, ты мне вместо родного сына! Собственной рукой я отстрелю тебе дурную голову, если сунешься в море! – Я целый день ревел, когда старик помер.

На старушку графиню тоже грех жаловаться – у нее одних болонок пять штук, еще три собачонки испанской породы, дюжина горничных, и это не считая прочей домашней прислуги. Родного сына она точно так же пичкала бы микстурой и совала под нос нюхательную соль раньше, чем он успеет чихнуть, царапала подбородок крахмальным воротничком и тащила за руку к мессе. Уверяю, со временем я смог бы уговорить вдовую сеньору Изабеллу отдать меня в мореходную школу.

Все испортила леди со своим учебниками и клавесином! Чересчур даже для меня. Решился я дать деру, но выглядел тогда совсем хилым мальчуганом, меня не хотели принять юнгой даже на самый завалящий корабль. Пришлось пробраться тайком в трюм китобойного судна. Воняло там жутко! Знаешь, мне здорово повезло, команда попалась добросердечная – меня не вытолкали за борт, хотя я блевал при каждой высокой волне, целую неделю натирали китовым жиром, когда начал кашлял и плеваться кровью, даже извели полгаллона рома на компрессы от лихорадки. Но в ближайшем порту ребята посовещались и продали меня на галеру, чтобы окупить затраты, пока я не помер.

Ходить на галере одно удовольствие – почти не болтает, работой меня не особо трудили. Хозяин, человек опытный, поглядел на мой воротник – хотя и замурзанный, но из фламандского кружева, на заляпанные бархатные штанишки – другой одежды для меня у китобоев не нашлось – и сразу допер, что малец из приличной семьи. Решил разыскать в Генуе мою родню и взять с них выкуп, а пока отрядил разносить воду гребцам.

Среди бедолаг-гребцов было много джентльменов удачи, угодивших в рабство из-за карточных долгов или обманутых вербовщиками. Все они только и мечтали устроить бунт да разбежаться – я помогал им сговориться. Передавал записки, когда разносил воду, пересказывал им, что затевают мавры-надсмотрщики. Полковник де Гарофа держал прислугу из разных стран, так что я болтаю на всяких языках. Вскоре джентльменам удалось проковырять в борту дыру, такую здоровенную, что задницей не заткнуть, вода хлынула в трюм – надсмотрщики расковали часть гребцов, чтобы поставить к помпам и откачать воду. Но джентльмены передушили десяток офицеров раньше, чем они помолиться успели, запрыгнули в ялики и были таковы. Меня прихватили с собой – все же я толковый малый и разбираюсь в морских картах лучше, чем многие из них. Словом, я отплавал со шкипером по прозвищу Косой Сильвер без малого четыре года. Мужик он отчаянной смелости – только умом не богатый и большой любитель выпить. Это нас и сгубило – всю шайку повязали прямо в кабаке, как собачат.

Пришлось наврать прокурору, что меня похитили и все время удерживали силой турецкие работорговцы, дескать, с морскими джентльменами я вроде день-два. Они обещали подбросить меня до Генуи, где моя приемная семья уже все глаза проплакала… Действительно, старуха Ле Гарофа в ответ на прокурорский запрос прислала жалостную эпистолу с графской печатью, и меня сразу отпустили! Но не успел я обжиться в родном доме, как леди опять принялась гноить меня за крошки на галстуке, грязь под ногтями и дурной английский. От такой жизни любой сбежит.

Но далеко ли уйдет морской джентльмен без хорошего корабля?

Я разузнал, что дальняя родня графини – какая-то девица – отправляется на Карибы из Плимута и повезет ее отличный корабль! Пришлось расстараться и убедить Мисси мне помочь. Моя добрая нянька согласилась, что большого греха не будет, если свадьба сеньориты состоится на полгода позже, ведь она уже долгие годы мечтала вернуться домой, на остров Эспаньолу [19] Эспаньола – устаревшее название острова Гаити. . Так стараниями Мисси удалось выдать меня за девушку, и мы оказался на борту «Святой Анны». Лучшего корабля и желать не стоит.

Поверь, если он еще на плаву, то рано или поздно станет моим!

Но все дело пошло псу под хвост – Мисси узнала в команде своего старинного обидчика, ревела ночи напролет, что злодей перетравит всех нас, как крыс, потом изрубит топором и швырнет в море на съедение акулам, но толком ничего не рассказывала.

Я здорово беспокоился, что нянюшка задерживается на берегу дольше положенного, а когда увидал чертову «Поваренную книгу», сразу понял, кто злодей!

Джерри весь обратился в слух, – братишка не зря четыре года ходил под «Веселым Роджером», он умел рассказывать истории, как настоящие морские волки вроде Старого Пенса или канонира Патрика – с теми же интонациями, словечками и прибаутками.

Кто может держать под рукой поваренную книгу и при этом не вызывать насмешек у других джентльменов? Только судовой кок! А кок Саймон тот еще тип – одни похабные наколки чего стоят. Опасный тип – такой малютку прирежет во сне и не поморщится. Что говорить про толстуху Мисси? Надо было срочно выбираться на берег и спасать мою бедную нянюшку, в конце концов, Мисси подтирала мне сопли с самого малолетства! На твое счастье, Джерри, я очень торопился – иначе взгрел бы тебя как следует за то, что приволок на судно мою белокурую мучительницу.

В общем, я переоделся, спрыгнул в какую-то лодку – их там полно мельтешило – и носился по городу, пока не отыскал Мисси. Она, может, и не настоящая колдунья, но мудрая женщина. Когда кок Саймон изловил ее в городе и поволок в глухой угол, чтобы свернуть шею подальше от чужих глаз, толстуха подняла крик – дескать, она жрица богов Вуду и эти боги жестоко покарают ее убийцу: лишат его мужской силы на вечные времена. Саймон сразу призадумался. Но сволочной кок был до того горазд на злые дела, что нашел выход – не убил Мисси собственной рукой, а связал и закопал у моря в песок, чтобы она утопла в волнах прилива. По самую шею зарыл, только голова торчала! Я порядком умаялся, пока откопал толстуху целиком!

Едва успел. Так что, братишка, ты еще сможешь выпить ее замечательный шоколад. Мы подыскали подходящий корабль – будешь смеяться, но я оказался в Тортуге первый раз, с тех пор как Ле Гарофа увез меня отсюда пятилетним крохой. Только мамаша за это время ничуть не изменилась, так и норовит засадить меня под замок и отправить в Геную! Но я все равно исхитрился и заглянул к китайцу Линю, он так долго кряхтел, пока рылся в бездонных сундуках, я думал, на куски развалится. Потом выдал мне вместо прекрасной, редкостной жемчужины какой-то жалкий обрывок.