Владимир Алексеев - Океан. Выпуск второй
- Название:Океан. Выпуск второй
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Детская литература
- Год:1974
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Алексеев - Океан. Выпуск второй краткое содержание
Океан. Выпуск второй - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Сыпал мелкий дождь со снежной крупой, все мое внимание было сосредоточено на том, чтобы не ступить в лужу, и мы молчали. Но вот я левой ногой за что-то зацепился, подметка отстала и начала загребать грязь и воду, выбрасывая впереди нас фонтанчики и при этом хлюпая так, будто хватала своими резиновыми губами горячую лапшу. Потом стала уж совсем неприлично чавкать. Чтобы Анютка ничего не заметила, я заговорил. Чего только я не молол!
Наверное, я увлекся и перестал следить за поведением подметки: громко всхлипнув, она выбросила такую длинную струю, что нас обоих забрызгало. Как назло, в этот момент мы оказались под уличным фонарем, и Анютка сразу все увидела.
— Сумасшедший, ты же простудишься! И как это я, дурочка, сразу не заметила!
Она не спросила, почему я в тапочках на резиновом ходу, видимо, догадалась, что обуться мне больше не во что. Как я ни сопротивлялся, она втолкнула меня в свою квартиру, заставила разуться, провела в кухню и стала растирать ноги шерстяным носком своего младшего брата Юрки, спавшего тут же, в кухне.
Какое это было блаженство! Нет, не только потому, что я чувствовал, как по мне растекается тепло. Я вдруг понял, как необходима и приятна человеку мягкость женских рук, как хорошо иметь свой дом, семью, понял, почему люди женятся. Я был готов жениться сию же минуту и если не сделал предложения, то лишь потому, что знал: нас не распишут, поскольку нам и шестнадцати не было.
Этот вечер мне запомнился на всю жизнь в мельчайших деталях, кроме содержания трофейного фильма.
2
Но пути кинопроката поистине неисповедимы. Прошло восемнадцать лет, а я опять вижу на дергающемся экране белокурую красавицу и пожилого лысеющего миллионера. Этот фильм корабельный киномеханик обменял на рыбацком сейнере за «Свинарку и пастуха», который у нас за последние два года показывали шесть раз, не считая сеанса в кают-компании, когда ленту крутили не перемотанной, в обратном порядке, — боюсь, что это невинное развлечение скоро войдет в привычку.
Вечер выдался теплый, из душных корабельных кают и кубриков всех потянуло на воздух, и я разрешил показывать фильм на верхней палубе. Экран повесили на станину пусковой ракетной установки. Те, кто уже видел фильм, разместились по другую сторону экрана, оттуда им смотреть интереснее, да и располагались они там вольготнее. Собрались, наверное, все свободные от вахт и нарядов, потому что фильм хотя и старый, но зарубежный, а флотская кинобаза не часто балует корабли закордонной кинопродукцией.
Цикадой стрекочет кинопроектор «Украина», на экране полуобнаженная красавица причесывается перед зеркалом… В этот момент в конус протянувшегося от проектора к экрану света влезает разыскивающий кого-то дежурный боцман, старшина второй статьи Пахомов. Его силуэт приближается к красавице, и кто-то из передних рядов невинным голосом советует:
— Боцман, обними ее.
— И поцелуй в сахарные уста, — доносится из-за экрана.
Матросы дружно загоготали. Заметно, что картину эту всерьез принимают немногие, и сидящий рядом со мной заместитель по политической части капитан третьего ранга Протасов начинает ерзать на раскладном стуле. А реплики сыплются одна за другой; больше всего комментаторов по ту сторону экрана, они состязаются в остроумии с сидящими по эту сторону, и все это больше похоже не на просмотр фильма, а на перетягивание каната.
Однако все разом умолкли, когда над головами проскрипел железный голос корабельной трансляции:
«Вновь прибывшим на корабль построиться на юте по левому борту».
Нам с замполитом надо идти принимать молодое пополнение. Пробираясь между сидящими прямо на палубе матросами, слышу за спиной:
— Салажата прибыли, значит, братцы, суши весла — скоро в запас.
На юте главный боцман выравнивал строй молодых матросов, прибывших из учебного отряда. Главный боцман у нас совсем не похож на тех традиционных боцманов, от одного вида которых у молодых матросов поджилки трясутся. Наш усов не носит, матом не ругается, ничего устрашающего в фигуре не имеет — щупленький такой. Неизменно вежлив, голос повышает редко, и фамилия у него ласкательная: Сенюшкин. Увидев нас с Протасовым, мичман Сенюшкин принимает положение «смирно», набирает полную грудь воздуха, изо всех сил старается придать своему голосу командирскую басовитость и зычность, но извергает лишь тонкий, петушиный крик:
— …и-ирьна!
Подбегает на положенную дистанцию и уже обычным своим голосом рапортует:
— Товарищ командир! Пополнение в составе восьмидесяти четырех человек построено.
Я дохожу до середины строя, поворачиваюсь и здороваюсь:
— Здравствуйте, товарищи матросы!
Дружно набирают воздух и гаркают:
— Здравия желаем, товарищ капитан второго ранга! — Эхо гулко проносится над гаванью, слышно, как всплескивает вода — взлетают испуганные чайки.
— Вольно!
Строй облегченно вздыхает, и, расслабившись, матросы выжидательно смотрят на меня. Я иду вдоль строя, вглядываюсь в лица, стараясь запомнить их. Пока новенькое обмундирование не обмялось у новобранцев по плечам, их еще нетрудно отличить от бывалых матросов, а когда они наденут рабочие робы, можно и перепутать. И бывает, что заметишь с мостика непорядок, отчитаешь такого матроса, а он и не виноват, потому что еще не знает, как и что нужно делать. И вообще командир должен знать своих подчиненных в лицо, даже если их на корабле несколько сотен.
Похоже, что в учебном отряде их приучили к порядку: чистенькие, брюки и форменки отутюжены так, что о стрелки палец порежешь, все аккуратно подстрижены, побриты. Только вон у того, чернявого, бескозырка блином, перешита не по-уставному, видать, пижон. Ничего, боцман потом популярно объяснит ему, что к чему, а сейчас не стоит им омрачать настроение замечаниями.
А вот у этого в разрезе форменки видна цепочка на шее. Неужели крестик? Был на моей памяти случай, когда прислали на корабль баптиста. Протасову долго пришлось вести с ним душеспасительные беседы. Замполит потерпел тогда поражение, баптиста пришлось списать на берег, ибо вера запрещала ему брать в руки оружие, а у нас даже коки по тревоге расписаны на боевых постах.
— Фамилия?
— Матрос Егоров. — Отвечает бойко, смотрит в глаза прямо, как говорят — «ест глазами начальство».
— Что у вас там на цепочке, товарищ Егоров? Крестик?
— Никак нет.
— А что же все-таки? Может, покажете?
Матрос потянул за цепочку и извлек из-за пазухи… черную пешку.
— Так что же вы исповедуете, товарищ Егоров?
Кто-то хихикнул. Егоров наконец-то смутился и не совсем внятно пробормотал:
— Просто так повесил, без исповедания. Извините.
— Но почему именно пешку? Не коня, не ферзя, а именно пешку? Да еще черную. Только откровенно.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: