Клайв Касслер - Чумной корабль

— Хорошо, продолжайте в том же духе и ждите моего сиг­нала.

Кабрильо, предъявив паспорт, заплатил плату за вход. Тол­па двигалась вправо, к роскошным игровым залам, а Хуан по­следовал за ней. Он поднялся наверх, к бару, заказал мартини, которое не собирался пить, и занял место в самом тускло осве­щенном уголке бара.

Чуть позже позвонила Хаксли, также доложив о прибытии. Она находилась в «Европейском салоне», главном игровом зале казино.

Коротая время, Хуан ломал голову над тем, каким образом вытащить Макса до того, как остров Эос превратится в груду камня с помощью орбитального баллистического снаряда. Со­мнений в том, что Макса ждет та же участь, что и этот островок, не оставалось: слишком уж велики были ставки. Вероятно, и сам Макс это понимал.

Как ему недоставало низкочастотного оборудования, чтобы связаться с Хэнли, причем именно передатчика, поскольку при­емник у него был. Хуан прогнал в уме с десяток вариантов, од­нако в конце концов от всех пришлось отказаться — они никуда не годились.

— Они здесь, — сообщила Джулия по телефону, когда он уже минут двадцать проторчал в этом баре.

— И продвигаются к столу для игры в «железку».

— Пусть пока усядутся и закажут себе выпивку.

Внизу, в казино, Джулии Хаксли приходилось разрываться между рулеткой и объектами наблюдения. Стопка фишек перед ней довольно быстро убывала, время шло, а Ибн Аль-Азим уже выпивал, наверное, третью по счету порцию чего-то.

У Джулии мелькнула мысль: какая все-таки несуразица — этот человек готов финансировать террористические группы мусульман-фундаменталистов и в то же время вовсю хлещет запрещенный Кораном алкоголь. Она подозревала, что он счи­тал себя такфиром, правоверным мусульманином, убежден­ным исламистом, который имел право и нарушить Коран ради инфильтрации в западное общество. Разумеется, этого вполне можно было добиться всего-навсего европейской одеждой и от­сутствием густой бороды до пупа. А вот питье и распутство во­все не обязательны. Но, похоже, именно они и были его наи­более сильной страстью.

— Думаю, пора начинать, Хуан, — произнесла она в свой телефон, делая вид, что проверяет, не поступили ли эсэмэски.

— О’кей. Давайте. Майк, готовьтесь к «Операции V».

Джулия, дождавшись, когда шарик рулетки попадет на циф­ру шесть и крупье соберет фишки проигравших, включая и ее собственную, встала из-за стола, кинула ему фишку на чай и со­брала в стопку оставшиеся. Затем, достав из кожаного чехла две таблетки, направилась через зал. Несколько мужчин бросили на нее косые взгляды, но тут же вновь углубились в игру.

Свободных мест за столом, где играли Кериков и Аль-Азим, не было, и Джулия стояла позади, ожидая, пока хоть одно ос­вободится. Когда русский сорвал приличный куш, Джулия, на­клонившись к нему, прошептала прямо в ухо: «Поздравляю!» Сначала мужчина был явно удивлен, затем, рассмотрев Хаксли, улыбнулся.

Джулия поздравила и еще одного игрока, которому повезло, и в конце концов уже не казалась чужаком, а просто болель­щиком. Потом она поставила пару фишек на ту же цифру, что и игрок; в случае его выигрыша выиграла бы и она.

Игроку не повезло, и он даже извинился. В ответ Джулия лишь пожала плечами — дескать, невелика беда.

После этого она жестом попросила разрешения у Аль-Азима присесть рядом. Тот кивнул, и Джулия, обойдя стол, как бы слу­чайно, словно желая опереться, положила руку рядом с его бо­калом. И, выпрямившись, едва не опрокинула его, но вовремя успела схватить и в этот момент незаметно подбросила в жид­кость две таблетки.

Это были гомеопатические таблетки, вызывавшие непреодо­лимое желание опорожнить мочевой пузырь. Частью их плана было во что бы то ни стало вынудить Аль-Азима покинуть игро­вой зал казино.

Судя по всему, Аль-Азим ничего подозрительного не заме­тил. Он продолжал играть и, выиграв, по-волчьи осклабился, вручая Джулии и ее выигрыш.

— Мерси, месье, — поблагодарила она, поставила еще раз, но вместе с другим игроком, проиграла и решила убраться по­дальше от этого стола. Уже на выходе из игорного зала, в атри­уме, она позвонила Кабрильо сообщить, что дело сделано.

— Ладно, понаблюдай за ним откуда-нибудь и сообщи, когда он направится в туалет, а сама после этого иди к пристани для яхт, — велел ей Хуан, сам направляясь вниз к туалету, располо­женному первым, считая от «Европейского салона».

— Майк, вы со Ски занимайте позиции.

— Уже занимаем.

Неподалеку от туалета располагалась дверь, ведущая в ко­ридор, где располагались различные вспомогательные службы. Это было сделано для того, чтобы обслуживающий персонал не мозолил глаза гостям, таская им выпивку. Хуан задержал­ся у этой двери на секунду, потом она осторожно открылась, и Майк вручил ему бутылку с поддельной рвотой. Хуан выждал еще пару минут, рассчитывая, что препарат подействует, и во­шел в туалет.

Как и само казино, уборная сияла мрамором и золотом. Какой-то мужчина мыл руки, когда Кабрильо зашел туда, но еще до того, как Хуан успел дошагать до кабин, удалился. Поскольку туалет был пуст, отпадала необходимость разыгры­вать спектакль со звучной рвотой, и он ограничился тем, что расплескал малоаппетитную смесь по иолу и отошел к кабинке.

Кто-то из смотрителей рангом повыше, зайдя в туалет и уви­дев, что произошло, тут же принялся уверять Хуана, что, де­скать, сию же минуту вызовет кого надо. Хуан плохо понимал по-французски, но тон дежурного означал, что соответствую­щий персонал будет немедленно уведомлен. Дежурный кинулся к ближайшему служебному входу, и тут как по заказу возникли двое служащих.

Дверь туалета вновь распахнулась, и до Хуана донесся ха­рактерный скрип колесиков большого бака для мусора.

— Привет, ребята, — сказал он, отходя от кабины.

— И почему только нам достается самая почетная работа? — саркастическим тоном осведомился Майк.

— Потому что вы большие спецы по надраиванию полов до блеска.

Дверь снова открылась. В задачу Пуласки входило психо­логически заставить дежурного покинуть туалет, пока грязь не будет убрана.

— Он только встал от стола, — доложила Джулия Кабри­льо. — Сейчас будет у вас.

— Принял. Пока.

Хуан вернулся в кабинку.

Когда дверь открылась, Лыжа позволил Аль-Азиму войти. Араб сморщился от вони, но потребность помочиться переси­лила отвращение, и едва ли не бегом он бросился к писсуару.

Кабрильо дождался, пока тот завершит акт мочеиспускания, после этого бесшумно приблизился к арабу сзади. В последний момент Аль-Азим что-то почуял и обернулся. И выпучил глаза при виде своего двойника, но, прежде чем он сообразил, в чем дело, Хуан вонзил иглу шприца ему в шею и надавил на пор­шень. Аль-Азим попытался завопить, Хуан зажал ему рот и не убирал руку, пока араб не обмяк.