Юрий Погуляй - Черный корабль

Громыхнуло так, будто сам Господь низверг гром и молнию на головы пиратам. От поворачивающего торговца во все стороны полетели щепки. Взрыв разворотил нижнюю часть кормы, и в трюм хлынули потоки воды. «Восторженный», получивший смертельное ранение, дернулся, рыскнул в сторону, и его нос неспешно пополз вверх, в небо. С мачт и бортов в море посыпались люди. Тех, кому не повезло упасть рядом с тонущим кораблем, увлекали бурлящие у бортов водовороты. Кому посчастливилось оказаться чуть дальше — изо всех сил гребли к «Посейдону».

— Человек за бортом! Человек за бортом! — заголосили сразу несколько пиратов. Вниз, извиваясь, устремились веревки.

«Восторженный» быстро уходил под воду. Его переборки ломало разъяренное добычей море, вымывало из гибнущей посудины то, что когда-то было нехитрыми моряцкими пожитками. Обрывки одежды, бочки, обломки судовой мебели, нехитрая кухонная утварь, части такелажа и какой-то вовсе неопределимый хлам — среди волн можно было увидеть многое. От крена по палубе с грохотом заскользили тяжелые орудия, сметая на своем пути все, что попадалось. Ни одна из пушек ост-индского торговца так и не успела выстрелить.

Черный корабль стремительно надвигался, с каждой секундой все ближе и ближе подходя к «Посейдону». Они шли нос в нос друг к другу, и ветер, который явно был на стороне противника, наполнял темные паруса поистине дьявольской силой. Пираты вцепились в борта, в мачты, и никто не мог отвести взора от безжалостной махины, грозящей вот-вот обрушиться на них из объятий дождя.

Но в последний миг зловещий рулевой вражеского фрегата сделал неожиданный поворот, и вместо того, чтобы обрушиться на «Посейдон» живым тараном, Черный корабль с треском обшивки и хлопками рвущегося такелажа приложился бортом о борт «Посейдона». Сила удара была такой, что многие из моряков не удержались на ногах, но уже в следующий миг опытные волки, очнувшиеся от наваждения, ринулись в бой.

Гневно плюнули ядрами пушки обоих фрегатов, и на орудийных палубах воцарился ад. Смертельные заряды рвали на части тела неудачливых матросов, крушили сваи и балки. Щепки с визгом прошивали казалось бы самые недосягаемые участки и настигали спрятавшихся было матросов. У канониров началась своя игра, по жестоким правилам. Горе тому, кто уже разрядил свое орудие до того, как напротив него оказался люк с готовыми к бою пушкарями противника. Одно движение фитилем способно превратить нескольких людей в окровавленные мясные ошметки.

Тела фрегатов пронизывала дрожь от рвущих нутро выстрелов, а наверху, на палубах, закипел кровавый бой. По команде Фенна пираты сами бросились на приступ Черного корабля. Несколько раз хлопнули мушкетные и пистолетные выстрелы. На палубе противника заметались одетые в черное моряки, стремящиеся сбросить корсаров в море.

Эрик всего этого не видел. Он лежал на полу и силился разобраться со злосчастным ремнем. Каждый раскат орудий лишь подстегивал его. Палубой выше воцарилась настоящая преисподняя. Он даже тут слышал истошные вопли раненых, ревущие раскаты выстрелов, топот и рев.

Но проклятый ремень не сдавался, зубы оказались не самым лучшим подспорьем для борьбы с путами. Взрыкивая от злости и досады, Эрик исступленно бросался на «приступ» снова и снова.

Он не обращал внимания ни на что, кроме проклятого черного ремня. Корабль могли захватить акулоголовые люди-каннибалы родом с морского дна, и Харрису было бы совершенно все равно. Главное — путы. Чертовы путы!

Наверное, только поэтому к нему подобрались практически бесшумно. Эрик извивался на полу, как вдруг почувствовал, что он уже не один. Харрис одним движением перевернулся на спину.

Мэри?

— Эрик, — девушка склонилась над ним, обдав его жарким дыханием и запахом волос, — слава Богу, ты в порядке!

Ребра с ней не согласились, да и кружащаяся голова хотела было возразить красавице, но Харрис сдержался. В руке Мэри появился нож.

— Нас нагнал Черный корабль, Эрик!

Она была по-настоящему испугана. И хоть скудный свет и не позволял всецело разглядеть ее лицо, Эрик был убежден, что она бледна.

— Столько крови… Столько крови там, наверху, — тихо шептала она. — Ох… Ты убил его?

Мэри увидела труп Блэки, и в тот же миг нож поддел ремни.

— Верь де Грану. Верь ему! — торопливо шепнула Мэри, склонилась к лицу Эрика, и его щеки коснулись ласковые губы. — Он взорвал «Восторженный»!

Путы поддались, и Харрис немедленно перехватил нож из ее слабеющих рук.

— Только ему, — загадочно повторила Мэри.

— Спрячься, — бросил ей Эрик и, шатаясь, поднялся на ноги. Чуть мутило, при вдохе болели ребра, во рту было сухо и горько, но в целом он мог сражаться.

— Жди здесь, Мэри. — Он склонился к девушке. Та прижалась к нему на секунду, а затем отпрянула.

— Я буду ждать, — сказала она.

Эрик, сжимая нож, шагнул в проход к лестнице. Пришло время… Палубу выше опять прошила череда выстрелов. Сейчас их было уже не так много, как раньше. Большая часть канониров вряд ли пережила первую атаку. А оставшиеся стреляли вслепую, раз за разом кроша проломленные борта противника.

Харрис поднялся на первую из палуб. У самой лестницы что-то орал в темноту пират. Эрик деловито, одним движением перерезал тому горло, выхватил из-за пояса уже мертвого моряка пистолет и разрядил его в грудь еще одному бандиту, появившемуся у трапа. Затем склонился и обшарил тела пиратов, отметив, что судьба вывела на него Карраса, «обезьянорукого» убийцу Тони Смарта. Нелепая, случайная смерть. Но на удивление, ничто в душе у него не шелохнулось, несмотря на так внезапно свершившуюся месть. Сейчас были вещи и поважнее.

Его добычей стало еще два пистолета и хорошая сабля. Последнюю он взял очень своевременно: из объятого дымом пространства палубы к нему с криком выскочил тучный корсар. Выпад, боль треснувших ребер, укол, — пират замолк.

В борт «Посейдона» с треском врезалось еще одно ядро, и Эрик едва успел упасть навзничь, укрываясь от разлетевшихся по палубе щепок. Что-то ощутимо ударило его по голове, и в глазах на миг потемнело. Проклятие! Здесь точно нельзя задерживаться!

Ему удалось без приключений миновать кубрик и вторую орудийную палубу. Повсюду уже царили хаос и смерть. Из затянутых дымом помещений неслись стоны и брань раненых. Казалось, весь корабль стенает десятками голосов, оплакивая свою незавидную участь. Чем бы ни закончилось морское сражение, а «Посейдону» уже досталось.

На верхней палубе царил относительный покой. Большинство моряков уже перескочили на борт Черного корабля, и сейчас там, над разъяренным ревом десятков голосов, отчетливо звенела сталь да коротко гавкали одинокие выстрелы.