Мария Максонова - Русалка на суше (том 2) [СИ]

— Вы собираетесь таскать беременную незамужнюю девушку с собой по деловым сделкам в качестве секретаря? — брови Гарта взлетели вверх.

— Может, объявить ее тоже вдовой?

— Она ведь имеет именной патент, ее брак должен был бы быть на нем отпечатан, — покачал головой Лим. — Вот если бы она была крестьянкой без документов, было бы проще, да и то могло бы всплыть.

Я вздохнула тяжко. И почему во всех фэнтези-книжках, которые мне встречались, люди попадали в дикое средневековье без документов, где можно что угодно соврать и все поверят? Хотя с другой стороны местная цивилизованность мне и нравилась, не совсем дикие нравы, никаких религиозных фанатиков и сжиганий ведьм на кострах.

— Ладно, завтра разберемся, — решила я, — а пока надо выспаться.

Я махнула рукой, и сама с удивлением заметила, как от моей руки отделилось что-то вроде легкого облака, окутавшего Гарта. Он немедленно зевнул и заморгал, будто вот срочно захотел спать. Пожелал «спокойной ночи» и, пошатываясь, направился в свою каюту.

Я же нахмурилась. Как-то надо лучше себя контролировать и не делать так больше.

На следующей день я проснулась от того, что на меня с любопытством кто-то пялился. Сперва я пыталась перевернуться, чтобы скрыться от навязчивого взгляда, но проснулся Кракен и заворчал:

«Чего ей надо? Чего она не спит? Спать мешает…»

Я все же разлепила глаза и огляделась. На моей кровати сидела, укутавшись в одеяло, Барби и с любопытством смотрела за нами с Кракеном, спящими в гигантском водном пузыре, будто за рыбками в аквариуме. Я опустилась в свое кресло и покосилась на нее неодобрительно:

— Тебе не говорили, что неприлично так глазеть на спящих людей… и нелюдей? — поправила себя, запнувшись.

— Простите, — пробормотала девушка, потупившись, — любопытство всегда было моей слабостью. Люблю узнавать все новое, а о существовании русалок не слышали уже многие тысячи лет…

— И не услышат, — нахмурилась я. — Сегодня ты принесешь мне клятву в том, что никогда не расскажешь никому о моей сущности. Для всех, кроме принесших мне клятву, я обычная женщина, пострадавшая во время кораблекрушения. В общем, сориентируешься по ходу, я тебе все расскажу. А пока одевайся и пойдем завтракать, — велела я, сливая воду из большого пузыря, в котором спала, за борт. — Познакомлю тебя с командой.

Барби, причесанная и повеселевшая, произвела на всех мужчин на корабле положительное впечатление, правда, на всех по-разному. Она на всех смотрела с любопытством и много улыбалась, словно солнышко. У нее была не яркая, но очень привлекательная мягкая красота, а пухлые щечки и большие голубые глаза делали ее похожей на ребенка. Если бы ее еще немного подкрасить: подвести глаза, накрасить ресницы и брови, подчеркнуть розовым губы, добавить чуть румянца на щеки — вообще бы от поклонников прохода не было бы. Но пока, конечно, это было совершенно не актуально.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Больше всего я опасалась какого-то негатива от полуорков, но за завтраком оба подкладывали Барби самые лакомые кусочки, позволили пощупать свою зеленоватую кожу и разглядеть поближе традиционные татуировки. Меня заинтересовала эта реакция, и я после спросила Зэраса. Ответ меня удивил и не удивил одновременно:

— Разве может женщина, тем более такая молодая, отвечать за свои действия? Это ее отец виноват, что отправил дочь одну работать так далеко без поддержки своей или доверенного опекуна.

Нет, я, конечно, была согласна, что Барби — совсем еще девчонка, мне сложно было представить ее в роли строгой учительницы в чужой деревне, но и считать так огульно, что все женщины нуждаются в опекунстве, будто недееспособные — это адский сексизм.

— Ты что, считаешь, что и мне тоже требуется опекун?

— Нет, конечно, госпожа, — удивился он вполне искренне. Только я не поняла, это потому что я в его голове не совсем женщина или это такой признак уважения к моей взрослости и мудрости? Или просто потому что я не человек? Черт его знает.

Кракену девушка сперва не понравилась, он ворчанием по ее поводу наполнял мою голову и, кажется, ревновал. А затем, наконец, увлекся катанием деревянного шарика по палубе. Барби, наблюдая за ним, похохатывала, а, когда шарик подкатился к ее ноге… нет, не пнула его, сделала движение рукой — и шарик вернулся к Кракену, хотя она к нему не прикасалась.

— Ты маг? — удивилась я.

— Немного, — она смутилась. — Я нигде не училась, но кое-что получается интуитивно. Денег на академию магии у нас не было, а для получения стипендии моего дара не хватило. Отец говорил, что я могу поработать учительницей несколько лет и, если не тратиться, накопить денег, а он добавит, и я смогу поступить в местную академию. Но не получилось… — она положила руку на живот, и я, перенастроившись на водное зрение, смогла увидеть, как в этот мент ребенок пнул ее по внутренностям, словно в ответ на ее эмоции. Только теперь я могла для этого не закрывать глаза и будто бы видеть одновременно и обычным зрением и водные формы, что было странно.

А еще неожиданно заметила внутри у Барби словно бы маленькие искорки разных цветов: голубую, желтую, красную и зеленую. Они вертелись друг вокруг друга в районе груди. И такие же были видны в теле ее ребенка, только у него голубая была сильнее прочих раза в два.

— Твой сын тоже будет магом, — сказала неожиданно для себя самой, а затем проморгалась, настраиваясь на обычное зрение.

— Сын? — она удивилась. — Вы можете сказать пол ребенка?

Я кивнула, вновь вглядевшись в ребенка и почти ощупав его со всех сторон магией. Не особенно я разбиралась в детях, но на мой взгляд было все хорошо несмотря на вчерашнее купание:

— Да, сильный красивый и здоровый мальчик.

Она улыбнулась, хотя в глазах ее стояли слезы.

Вхождение нашей шикарной яхты в бухту маленького поселка, конечно, произвело на местное население незабываемое впечатление. Для других судов тут было мелковато, но яхточка имела не слишком глубокую осадку, да и я тщательно следила за глубиной и поддерживала судно водой, чтобы не сесть на мель, а паруса использовались чисто для вида. Схождение же с корабля опальной учительницы и вовсе произвело шокирующее впечатление. Не знаю, заметил ли кто-то вчера ее исчезновение, но, когда мы шли к ее дому, нас сопровождала едва ли не вся деревня. Люди перешептывались и распространяли вокруг себя облака негативных эмоций: зависть, неодобрение, гадливость, стыд — все было так густо замешано, что и не разберешь.

Барби зашла с полуорками в дом, чтобы собрать вещи, а я с Гартом осталась во дворе, тогда-то к нам и подошел какой-то полный мужик с лоснящимся от жира лицом.