Мария Максонова - Русалка на суше (том 2) [СИ]

Интересно, а «общение с солнцем» — это иносказательно? Или, быть может, использовались какие-то гадания? Или в самом деле в действующем храме Стихия способна ответить вопрошающему?

Слишком много вопросов и ни одного ответа, а солнце тем временем клонилось уже к закату, и Гарт ожидал меня у дверей в сад, всем видом показывая, что у нас есть еще дела.

Оказалось, что пришел ответ на письмо господину Юджур, а глава гильдии Магов и вовсе приехал сам. Я быстро просмотрела письмо от ювелира — ничего нового, он сожалел, что мне придется уехать, но отнесся с пониманием, обещал поддержать лавку и надеялся все же на новые поставки моих и Жильеты работ. Укерверс же ждал меня в кабинете.

Мы долго обсуждали условия стипендии, он принес сразу несколько папок с личными делами несостоявшихся студентов. Оказалось, что это здесь нормальная практика, академия всегда была рада разного рода меценатам и готовила материалы. Например, богатый купец мог оплатить обучение магу определенного профиля, например, будущему лекарю, с условием, что тот после обязан будет отработать несколько лет. Мое же предложение вызвало у господина Укерверс опасение, что остальные меценаты будут недовольны, он все же уговорил меня назначить процент на отданные в долг деньги на обучение в двадцать пять процентов за пять лет обучения. По местным меркам это было по-божески, здесь деньги давали в рост минимум под десять процентов годовых и только членам гильдии купцов под залог имущества и со множеством других условий, то есть за пять лет обучения сумма увеличивалась в полтора раза, поэтому никто этим практически и не пользовался. Чтобы не вызвать возмущение уже у гильдии торговцев, мы написали договор, согласно которому я даю деньги под пятнадцать процентов годовых, но в качестве благотворителя покрываю сама же себе часть суммы. На первый год такого предприятия договорились об обучении пятерых студентов из верхней части списка одаренных не зависимо от направления их будущего обучения. Если родители были в состоянии их содержать, то ссуда была равна стоимости обучения, если нет — студент мог получить еще и стипендию на жизнь в городе.

Главным и основным условием с моей стороны было, чтобы молодые люди завтра же явились ко мне домой, я хотела посмотреть им в глаза и проверить на желание учиться.

Господин Укерверс еще предлагал исключить из программы девушек, так как «выйдет замуж — не закончит образование, денег не вернет», но я велела брать желающих не зависимо от пола, а там посмотрим. Бросит академию и выйдет замуж — мужу придется расплачиваться по долгам, никому это не надо. Может, те девушки, что на самом деле не хотят учиться, и не пойдут подписывать такой договор.

В любом случае, организовать все нужно было скорее, я хотела покинуть Уркатос уже завтрашней ночью, и черт его знает, когда удастся вернуться в город, все же начало учебы — нервный период. Так как время приближалось к ужину, пришлось пригласить Укерверса за стол. Как всегда, он с Жильетой только кивнули друг другу, на людях притворяясь, что они не родственники.

— Оларг, зайди ко мне в кабинет после ужина, надо поговорить, — попросила я.

Он почему-то побледнел, но кивнул:

— Я тоже хотел… — он запнулся и бросил мимолетный взгляд на Барби.

Весь ужин я прокручивала в голове мысли о том, какой процент от прибыли ему предложить и откуда взять дополнительный доход. Все же все эти мои затеи грозили слегка опустошить мой кошелек.

— Садись на диван пожалуйста, — предложила я Оларгу, когда мы зашли в кабинет, желая создать более приятельскую атмосферу, а не по-деловому говорить за столом.

Вуря зашла следом и, с любопытством блестя глазами, быстро расставила на низком столике чашки и сладости. Оларг явно чувствовал себя не в своей тарелке, не знал, куда деть руки, ноги, как сесть и явно сильно волновался.

— Я хотела поговорить с тобой, — начала я, когда Вуря оставила нас наедине.

— Вы уезжаете? — прервал меня Оларг.

Я сбилась с мысли, увидев его напряженное лицо, будто от ответа на этот вопрос зависела его жизнь.

— Да… откуда ты знаешь?

— Барби мне рассказала, — он переплел пальцы, и уставился на них.

Я отпила чая, пытаясь собраться с мыслями:

— Я хотела предложить тебе стать полноправным управляющим лавки. Сейчас я совсем не смогу вести здесь дела. — Он открыл рот, но я не позволила ему вставить и слова: — Конечно, мы все оформим по закону, у тебя появится все права и свобода действий, а также ты будешь получать большую часть чистой прибыли за вычетом зарплат продавщиц и Жильеты, трат на драгоценные металлы и…

— Я хотел попросить… я хочу жениться! — вдруг выпалил он.

— Что? Опять?! — я даже пролила горячий чай на свое платье, зашипела от боли, но быстро собрала воду в шарик. Оларг вскочил с места, толкнув столик, чашки жалобно звенькнули. Он заметался, а затем подал мне платок, но платье я уже высушила, только пятно осталось. Я огляделась вокруг, пытаясь найти место, куда вылить лишний кипяток, хорошо, что по летнему времени окно было открыто, и я выбросила шарик во двор. — Оларг, мне кажется, мы уже об этом говорили, — вздохнула я тяжело, — Я не люблю тебя, а ты не любишь меня…

— Да, — прервал он мою лекцию, — я люблю не тебя, а Барби.

— Барби?! — я еще сильнее запуталась.

— Да… Арина, я понял все, что ты мне сказала, все, чему научила. Я действительно раньше вел себя как неразумный ребенок, хоть мне уже тридцать. Меньше полугода назад я бежал от свадьбы, как от огня, ради этого порвал даже отношения с семьей и лишился всего… но потом я встретил Барби!

— Быть такого не может…

— Я знаю, это очень странно! Конечно, она мне не ровня, я все понимаю. И знаю, что моя семья никогда ее не примет… я долго боролся с этими чувствами, думал, что это мимолетно, просто блажь… но эти чувства только усиливались и в конце концов я не смог с ними бороться!

— Очень романтично, — пробормотала я с сомнением.

— Да, настоящее безумие! — воскликнул он и принялся бегать по комнате в своей извечной нервной манере. — Как же долго я отговаривал себя от этого, я говорил себе: «она тебе не пара», «родители отвернутся от нас», «она даже не невинна уже, у нее есть ребенок!» — но все напрасно. — Он остановился посреди кабинета и посмотрел на меня затравленно. — Я люблю ее, это уже невозможно изменить.

— А может попробовать? Уверена, долгая разлука тебе поможет, — предложила я.

— Нет-нет, — он бросился ко мне и опустился рядом со мной на одно колено, схватил за руки, — Арина, ты не понимаешь! Когда я услышал, что она уезжает, я понял окончательно — мне без нее нельзя. Я хочу быть рядом всегда, хочу видеть ее каждый день, хочу наблюдать, как она играет с Ариком… и хочу, чтобы она родила еще детей, моих детей! Мне все равно, что скажут люди или моя семья, мне все равно, что все от меня отвернутся, что у нее нет приданого…