Алена Волгина - Отравленные морем

– А, так это же твой, – улыбнулась Инес. – Помнишь? Он так понравился тебе в прошлом году, что я его тебе подарила.

Бьянка, кашлянув, сдвинула брови, но Джулия не заметила этого, всецело поглощенная обновкой. Подумать только, этот плащик теперь её! Только её! О, как великолепно она будет выглядеть сегодня вечером, прогуливаясь в гондоле!

Суровый голос невестки безжалостно выдернул её из сладостных мечтаний:

– Кажется, там пришел баркас за вещами. Джулия, сходи, посмотри.

Джулия мысленно скривилась, стараясь не подавать виду. Ох, уж эта Бьянка! Вечно ей нужно командовать! Портит им всё веселье!

– Сходи сама, – попросила она слабым голосом, положив ладонь на живот, и даже ойкнула, будто почувствовав толчки. В последние месяцы она ловко научилась использовать свою беременность, чтобы увильнуть от неприятных обязанностей в доме брата.

– Хорошо, – сухо ответила Бьянка. – Я схожу.

Набросив на плечи подаренный плащ, Джулия едва удерживалась от улыбки. После первого месяца, когда ей казалось, что она умрёт от тошноты, ребёночек совсем не доставлял ей хлопот. Зато как удачно всё получилось! Не будь этого ребёнка, ей пришлось бы после отъезда мужа вернуться в Аримин и коротать дни со свекровью. В Венетте было гораздо веселее! Рикардо почти не досаждал ей нравоучениями. Разумеется, она замечала, что брат при виде неё хмурил брови – она же не дура. Однако у него хватило совести не выставлять беременную сестру за порог, пусть даже она замужем за ариминцем. И вообще, какое ей дело до Сената с его завихрениями!

Она вздрогнула, когда Инес вдруг предложила:

– Пойдём, взглянем на остальные комнаты?

– Зачем? – вяло отмахнулась Джулия и прислушалась. Шаги Бьянки уже затихли внизу. – Здесь везде одно и то же. Пыль, сырость и пустота.

«Будь моя воля, я вообще спалила бы этот дом дотла!»

– Когда ты прошлой весной гостила у донны Арсаго, нас поселили в одной комнате, помнишь? Пойдём, посмотрим.

Глаза у Инес загорелись каким-то новым азартом. Джулия ласково погладила ладонью пушистый мех на оторочке плаща. Алые бархатные складки стекали по её фигуре, как пламя. После такого щедрого подарка неудобно было отказаться… Хоть и непонятно, зачем Инес вздумалось шататься по дому?

Она нехотя поплелась за подругой. Инес, напористо шурша шёлковыми юбками, так и летела вперед. Вдруг она резко остановилась и распахнула двустворчатые двери. Джулия осторожно заглянула внутрь.

Спальня как спальня. Здесь царило такое же запустение. Снова голые окна без занавесок, возле стен – две резные кровати с содранными балдахинами. В глубине комнаты возвышался шкаф-кабинет из тёмного, почти черного дерева, с двумя дверцами внизу и множеством маленьких ящичков. Он торчал, как одинокий могильный камень посреди поля. Больше смотреть было не на что. Инес, однако, казалась напуганной. Она почти дрожала, обхватив себя за локти. Её глаза болезненно блестели.

– Каждый вечер мы разжигали камин, и всё равно на стенах появлялись влажные пятна, помнишь? – прошептала она. – А этот шкаф постоянно скрипел. На ночь я подпирала его дверцы стулом. В темноте казалось, что они вот-вот распахнутся, и на пол вывалится клубок мерзких щупалец. Ты меня однажды так напугала… Помнишь?

«Бедная Франческа, она жила с сумасшедшей!» – подумала Джулия, но теперь её саму напугал нехороший блеск в глазах Инес. Однажды, будучи в Аримине, они с Роберто заехали к одному синьору, который держал зверинец. В одном из вольеров сидела рысь. Она точно так же следила за Джулией пристальным немигающим взглядом. Это было жутко!

– Помню, помню, – торопливо закивала она, – а теперь пойдём-ка отсюда. Кажется, Бьянка нас зовет. Слышишь?

– Я тебя тогда ненавидела, – заявила Инес так бесстрастно, будто речь шла о погоде. – Ведь Энрике должен был жениться на тебе…

– Ну, это дело прошлое, – перебила Джулия, растянув губы в улыбке. – Теперь-то всё изменилось!

Для всех было неожиданностью, когда Инес внезапно изъявила желание стать женой Энрике. Тот был так шокирован смертью отца, что ничего вокруг не замечал. Фактически Инес сама сделала ему предложение. Джулия с Бьянкой не раз обсуждали между собой её поведение и нашли его слегка ненормальным. Энрике, конечно, довольно милый – тут Джулия вспомнила, что сама влюбилась в него при первой встрече, ещё до того, как мать доверила ей тайну об их родстве, – но всё-таки он не настолько хорош, чтобы терять из-за него разум!

Правда, Инес всегда была несколько странной. Замкнутая, отстранённая, вечно витающая в облаках. Кто знает, что за фантазии водятся у неё в голове…

«Чего доброго, ещё пырнет ножом на почве воображаемой ревности! – перепугалась Джулия. – И куда запропастилась Бьянка, когда она так нужна?!»

Лязг решетки, открывающей проход на пристань, прозвучал для неё райской музыкой.

– Я пойду, помогу! – выпалила она, вихрем вылетела из спальни и чуть ли не бегом спустилась по лестнице, забыв, что доктор предостерегал её от подобных нагрузок.

С причала доносился плеск воды, весёлые голоса слуг и носильщиков, изредка прерываемые резкими приказами Бьянки. После насторожённой тишины пустых комнат эти звуки казались такими обыденными, такими успокаивающе нормальными! Переведя дух, Джулия поспешила им навстречу, мечтая поскорее выбраться из затхлой атмосферы на яркое солнце. «Нет уж, больше я сюда ни ногой! – подумала она, запыхавшись. – В этих стенах самой спятить недолго!»

Венетта, Дворец дожей

Выйдя из Зала заседаний на залитый солнцем внутренний двор, Алессандро облегчённо вздохнул. Словесный поединок, который ему только что пришлось выдержать с изворотливым доном Сакетти в присутствии других сенаторов, по накалу страстей не уступал галерному бою. Драться в море было даже проще – никаких тебе увёрток и недомолвок.

Он медленно спустился по широкой каменной лестнице. Неподалёку шумела площадь; под аркадами, протянувшимися вдоль стены, прятались от солнца менялы и банкиры. Деловая жизнь в Венетте, как всегда, била ключом. Алессандро мысленно поздравил себя с тем, что ему удалось добиться главного: отправки большого вооружённого корабля с порохом и припасами для крепостей на Канди, Альберино и Керкире. Позади в галерее раздалось гулкое эхо чьих-то шагов. Разумеется, это был Рикардо – кто же ещё. Догнав, друг хлопнул его по плечу:

– Поздравляю! Твоя речь была великолепна!

– Надеюсь, – коротко ответил Сандро.

Ещё бы, он столько её репетировал! Доклад о ситуации в восточных морях стоил ему двух бессонных ночей. Ну, не мастер он плести словесные узоры! Хороший меч был более эффективным средством убеждения – жаль, что в Сенате этот аргумент нельзя было применить. Иногда прямо руки чесались.