Александр Буренков - Друзей в беде не бросают

– Как воспримет город наш салют из пушек? – поинтересовался Дага, придерживая рукой шляпу от порыва ветра.

– Двенадцать залпов, как бы по числу апостолов, в самый раз, – ответил Лахесис, – Прилив уже начался. Пойдем под кливером.

– Вот и славно, вот и хорошо, – довольным голосом промолвил Дага и, повернувшись к штурману Джимми, скомандовал: – Поднять якорь, ставить кливер, канонирам приготовиться к салюту. Двенадцать залпов.

Через мгновение над палубой рассыпалась трель боцманской дудочки, послышались короткие команды. Заскрипел шпиль, загрохотали якорные цепи. Затрепетало полотнище кливера, наполняясь свежим ветром. Корвет дрогнул и медленно поплыл. Лоцман встал за штурвал. Его лицо озарилось улыбкой. Дага подозвал штурмана:

– Бери двух лотовых матросов и бегом на бак. Делай промеры каждую минуту и отмечай на карте.

Джимми кивнул, взял с нактоуза карту и спустился на палубу. Лоцман тем временем, ориентируясь по известным только ему приметам, осторожно направил «Мечту» вдоль наполненного мутной, зеленоватой водой канала с каменистыми берегами, изъеденными временем и поросшими густой травой. Когда на траверзе 8показался форт, величественно возвышающийся на мысе Гев, корвет окутался пороховым дымом. Залпы салюта разорвали тишину. Морские птицы испуганно закричали и взмыли в небо. Над фортом поплыли сизые облака, и через мгновение по ушам резанул грохот двенадцати пушек. Городская набережная и причал бурлили людским потоком. Взоры горожан были прикованы к «Мечте».

Умело маневрируя, лоцман подвел корабль к причалу. С борта на берег полетели выброски 9. Швартовщики их ловко подхватили и дружно потянули. Толпа зевак восторженно закричала, замахала шляпами и дамскими платочками. Когда швартовы были закреплены на битенгах 10, заскрипела корабельная лебедка. Столпившиеся у фальшборта матросы с замиранием сердца наблюдали, как опускается трап на причал, который словно тонкая нить свяжет «Мечту» с желанным берегом. Их лица светились радостью в предвкушении отдыха после тяжких морских трудов. И вот трап на причале. Толпа зевак расступилась и к нему подошел красочно разодетый парень в элегантных ботфортах. Удав, наблюдавший за ним с борта, тихо пробормотал:

– Встречай, боцман, важную птицу. Видишь, как горожане перед ним учтивы.

Едва нога незнакомца коснулась палубы, он со знанием дела отсалютовал флагу и, окинув взглядом толпившихся матросов, направился на ют, где Дага разговаривал с лоцманом. Его остановил голос Удава:

– Приветствую на борту, сударь. Я – Сильвестр Форстер, боцман, провожу вас к капитану.

– Буду признателен. Меня зовут Мишель де Пуаре. Я – помощник интенданта Гавра, – представился незнакомец, слегка коснувшись рукой своей роскошной красной шляпы с белым пушистым пером.

Дага с интересом наблюдал за сценой знакомства Удава с франтоватым парнем, красочно выделявшимся одеждой на фоне матросских курток и рубашек. Лоцман, наклонившись к Даге, прошептал:

– Сам шевалье де Пуаре пожаловал. Это добрый знак, капитан. Не каждый корабль удостаивается внимания местной власти. По секрету скажу, этот вельможа близок к Лувру.

– Ну, что же, раз близок к королю, то и примем по-королевски, – отозвался Дага и шагнул навстречу посетителю.

– Добро пожаловать в Гавр, – услышал он мелодичный голос, – Я – шевалье Мишель де Пуаре, помощник интенданта Гавра виконта Рауля де Бурже.

– Рад приветствовать вашу милость на борту моего корвета. Меня зовут Алексей Гамаюн. Я – капитан королевского флота. Прошу в каюту. Надеюсь, вам понравится у нас, – промолвил Дага и учтиво поклонился.

В этот момент к ним подошел лоцман Лахесис. Он поприветствовал шевалье и, поблагодарив Дагу за гостеприимство, сошел на берег, где его тут же окружила толпа. Послышались голоса:

– Как корабль? Кто капитан? Надолго ли к нам?

Дага тем временем привел де Пуаре в каюту. Её богатое убранство произвело на него сильное впечатление. Он изумлённым взглядом окинул картины и оружие, развешанные на стенах, книги и навигационные карты в шкафу, красивую мебель и персидский ковёр на полу. Его глаза вспыхнули восхищением, а в голове молнией сверкнула мысль:

– У капитана прекрасный вкус, в нём чувствуется демоническая сила. Окладистая чёрная борода, столь непривычная для наших мест, придаёт выражению лица что-то мистическое.

Наблюдая за реакцией шевалье, Дага усмехнулся. Он привык, что убранство его каюты повергает в шок посетителей, которые обычно судят о моряках и кораблях по пьяным и распутным матросам, опустошающим винные подвалы в тавернах.

– Если бы расфуфыренные щёголи хлебнули полной чашей моря, испытали ужас шторма, когда трещат мачты и озверевшие волны готовы поглотить смельчаков, они бы уловили движение моей души сделать каждый миг жизни чуточку красивее и приятнее, – пронеслось в голове Даги. Улыбнувшись своим мыслям, он жестом руки пригласил гостя к столу, где томились в ожидании пиршества фрукты в хрустальной вазе, мясные и рыбные закуски, отличное французское вино, ямайский ром, серебряные бокалы, китайский фарфор и великолепные турецкие кофейники с дымящимся кофе.

Наполнив бокалы вином, Дага сказал:

– Отведайте, что Бог послал.

Шевалье де Пуаре улыбнулся и осторожно пригубил вино, пробуя на вкус. Тонкий аромат чудесного напитка приятно его удивил.

– Клянусь честью, прекрасное вино, даже во Франции такое редко встретишь, – воскликнул Мишель, опустошая бокал.

– Я рад, что вам понравилось. Как поживает Париж, что нового в Лувре? – поинтересовался Дага.

– Париж озабочен одним: где взять деньги и как успокоить разбушевавшихся соседей, – с сарказмом ответил де Пуаре и добавил:

– Признаться, не ожидал увидеть такую красоту на военном корабле. Будь я поэтом, ей Богу воспел бы вас в хвалебном панегирике. Уверен, что король доволен вашей службой.

– Может быть, может быть, – с грустью промолвил Дага, – На Карибах мне было проще, а здесь и не знаю, с какого боку к вельможе подойти. Сами понимаете, наша жизнь проходит в морских походах и грех отказывать себе в маленьких радостях. На суше-то мы гости, а море – наш дом.

– Трудно с вами не согласится, – сказал де Пуаре и поставил бокал на стол, – У дверей каюты я видел темнокожего матроса. Он из Африки?

– Нет, – ответил Дага, доливая вино в бокалы, – Индеец с Юкатана. Есть такой полуостров на Карибах. Мой слуга. Зовут Соколиный Глаз.

– Темнокожие слуги во Франции редкость. Их могут себе позволить лишь очень богатые люди, – заметил де Пуаре и внимательно посмотрел на Дагу, словно хотел прочесть его мысли, – Вы к нам пожаловали по делам или зашли пополнить корабельные запасы?