Александр Буренков - Друзей в беде не бросают

Однако, вернёмся к нашему повествованию. Гизер, сидя на стуле за колченогим деревянным столом и, медленно перебирая четки, отрешённо смотрел на колеблющееся пламя свечи, отблески которого скользили по его морщинистому лицу и золотому кольцу с выгравированным знаком общества Иисуса, – символу безграничной власти. Этот шестидесятилетний монах около двадцати лет возглавлявший орден иезуитов был ярким представителем католической церкви, который искренне верил, что Папа Римский является наместником Бога на земле. Он, благодаря своему изворотливому уму и железной воле, сумел раскинуть шпионскую сеть от Пиренеев до Карпат и от Старого Света до Америки. Иезуитские щупальца как тараканы проникали в королевские покои и дома простых смертных, воинские казармы и купеческие гильдии. Врагов церкви Гизер именем Бога приговаривал к смерти, пуская в ход кинжал, яд или костёр, а их дома, земли и золото забирал орден. Любой провинившийся, с его точки зрения, перед папским престолом подлежал суровому наказанию и только глупец мог подумать, что ему удастся улизнуть от Гизера. История ещё не знала таких примеров, да и Дага не знал, какого врага он нажил в лице Гизера.

– В Гавр приплыл из Нового Света корвет «Мечта». Командует капитан королевского флота Алексей Гамаюн. В таверне его матросы устроили шумную попойку, прости их Господи. Обошлось, правда, без драк. Слышал, что капитан собирается по делам в Париж, – рассказывал невзрачный человечек средних лет в поношенном зеленом камзоле, нервно теребя руками широкополую шляпу и переминаясь с ноги на ногу. Это был Жульен Гране, служивший приказчиком в местной бакалейной лавке «Меркурий», пользующейся большим спросом у горожан.

– Из Нового Света от Святой Инквизиции скрылся известный пират Дага на корвете «Непримиримый». На Карибах он разгромил эскадру испанского адмирала Меркаса и захватил флагманский корабль с золотом из королевского каравана. Ты хоть представляешь, сколько золота украл нечестивец у короля Испании? Орден хочет его получить, – скрипучим голосом промолвил иезуит, – Ты должен побольше разузнать о капитане «Мечты». Не исключаю, что Алексей Гамаюн и есть Дага. Выясни, с кем встречается, найди его знакомых и друзей. Информацию собирай осторожно и помни, в случае провала тебя ждет костер.

– Я сделаю, как вы приказали, монсеньер, – упав на колени, дрожащим голосом ответил Гране и поцеловал протянутую руку Гизера.

– Ступай с Богом, – монах крестным знамением благословил шпиона, – И запомни, Дага мне нужен живым.

Когда за Гране закрылась дверь, Гизер подошел к иконе Спасителя и, перекрестившись, тихо сказал:

– Господи! Отдай Дагу, и его душа уйдёт к Тебе на покаяние.

Дага естественно не знал об этом разговоре. Довольный благополучным прибытием в Гавр он пребывал в хорошем настроении. В полдень сопровождаемый Удавом и Лекарем направился в ратушу. Узкие улочки портового города, пропахшие морем и рыбой, встретили его будничным шумом: торговцы на все лады расхваливали свои товары, из порта доносилась ругань рыбаков, разгружавших баркасы, и гомон патрульных солдат, обсуждавших ночную попойку матросов с корвета «Мечта» в таверне «Великий монарх».

Неспешно вышагивая по брусчатке, Дага с интересом разглядывал каменные дома, увенчанные остроконечными черепичными крышами и витиеватыми флюгерами, резные и кованые вывески портняжных мастерских, пекарен, бакалейных лавок и сапожников. Кое-где на витринах красовались незатейливые рекламные рисунки в виде булочек, пирожков, камзолов, дамских шляпок и туфелек. Иногда слышалось цоканье лошадиных копыт и стук колёс, Несколько раз мимо Даги и его спутников проехали всадники. Судя по одежде, королевские мушкетёры. Посмотрев им вслед, Дага вспомнил писателя Александра Дюма и его трёх мушкетёров.

– Чем чёрт не шутит, а вдруг их увижу, – подумал он и, улыбнувшись своим мыслям, сказал, обращаясь к Лекарю:

– Уютный городок, не правда ли? По сравнению с Тортугой просто райское место.

– Чудак! Здесь грабят не хуже пиратов, хотя за порядком в городах следят солдаты и полиция. Днем, правда, спокойно, а вот по ночам разбойнички облегчают кошельки подгулявших горожан, – рассмеялся Лекарь, – Отравить или прирезать кухонным ножичком запросто может и смиренный хозяин харчевни. Так что держи ухо востро, капитан.

– Спасибо, друг. Утешил. Я, что должен к поездке в Париж готовиться как к пиратскому рейду? – с ехидством отозвался Дага, останавливаясь около нищего, сидящего на пыльной брусчатке. Грязный, обросший, одноногий парень с выбитым глазом привалился спиной к крыльцу двухэтажного дома и с мольбой протягивал руку за подаянием. Проходившие мимо горожане не обращали на него внимания.

– Держи, брат, монетку, – сказал Дага, бросая в протянутую руку, ливр 14, – Тебя как зовут?

– Спасибо, господин, – смиренным голосом ответил калека, пробуя монету на зуб, – Я не уверен, что вам приятно знакомиться со мной. Джозеф Плиссе к вашим услугам. Видите, до чего докатился, а когда-то был матросом. Ходил бить китов на Север. Скажите, ваше имя, месье, я буду за вас молиться.

– Молись за здравие капитана Алексея Гамаюна и его команды, – отозвался Дага.

– Так вы капитан корвета, что пришел в Гавр? – изумился Плиссе, радостно сверкнув одиноким глазом.

– Выпей за мое здоровье, матрос, – усмехнулся Дага и зашагал дальше. Плиссе, проводив его благодарным взглядом, пробормотал с восхищением:

– Знатный господин, а не побрезговал мной. Видать знает, почем фунт лиха!

Когда Дага с товарищами подошел к ратуше, у дверей их остановили два караульных мушкетёра, разомлевших от жары. Окинув оценивающим взглядом Дагу и его спутников, один из них лениво спросил:

– Господа, прошу назвать себя и причину вашего прихода.

– Я – капитан королевского флота Алексей Гамаюн, – представился Дага, – И не заставляй, служивый, меня нервничать, бегом доложи офицеру.

С лица мушкетёра мгновенно слетело сонное выражение, и он исчез за дверью. Его напарник стоял, не шелохнувшись, пожирая глазами Дагу. Не прошло и пяти минут, как показался моложавый офицер с остроконечной бородкой и усами.

– Шевалье де Блюм к вашим услугам, господа. Меня предупредили о вашем приходе, капитан. Прошу следовать за мной, – промолвил он простуженным голосом и направился к широкой мраморной лестнице, ведущей на второй этаж. Сердце Даги ёкнуло от мысли о предстоящей встрече с виконтом де Бурже. У читателя не должно сложиться мнения, что Дага боялся вельмож. Нет, дело было в ином: он чувствовал себя, как говорят не своей тарелке, при общении с ними. Воспитанный в советское время, в семнадцатом веке постигший науку выживания на Карибах и смотревший не раз смерти в лицо, Дага внутренне сжимался при мысли, что окажется неуклюжим в общении со «светскими львами и львицами». Королевский двор, герцоги и маркизы, бароны и шевалье были в его воображении чем-то сверхъестественным, как бы не от мира сего. Понимая, что ему не избежать встреч и бесед с вельможами, он, следуя совету внутреннего голоса, внимательно вглядывался в средневековую жизнь.