Валерий Мясников - Военморы. На воде, под водой, в небе и на земле

Игорь же все пять лет учёбы готовил себя к дальним походам за экватор, к открытиям, пусть не сенсационным, но в океане всегда реальным и всегда оставляющим на штурманских картах конкретный след. Он свято верил в то, что есть ещё в мировом океане тот маленький островок, та небольшая укромная бухточка, которые суждено увидеть ему первому.

А сейчас была будничная работа: навигационно-гидрографическое обеспечение боевой учёбы Черноморского флота. Что это такое? Скажем, в ходе плановых учений предстоит высадка морского десанта на необорудованное побережье. Как обеспечить безопасность на подходах к заданному району и в акватории высадки? Как безопасно подводить к берегу огромные десантные корабли и вместе с ними стремительные «Джейраны» на воздушной подушке при абсолютном отсутствии средств навигационного обеспечения? Как маневрировать этим кораблям на акватории по картам с редкой сеткой глубин? Или как удержать у кромки берега, открытого для ветров и волнения со всех направлений?

На эти и множество других вопросов и должны ответить те, кто первыми выходит на гидрографических судах и катерах в район учений, а в военное время – в район боевой операции. Работа для молодого офицера-гидрографа безусловно интересная, а для кого-то даже захватывающая. Уже одно то, что цена твоей ошибки может быть равна аварии, а то и чьей-то гибели, заставляло собирать в кулак все свои знания, всю волю.

На таких выходах Анисимов работал сутками, старался не допустить ни одной ошибки, за что был замечен начальством. И в комсомоле двинули в секретари. Игорь не гонялся за синей птицей и по-хорошему, по белому завидовал своему однокашнику Сергею Балашову, которому на распределении судьба улыбнулась – он был сразу назначен на большое океанографическое исследовательское судно «Адмирал Макаров». И уже ходил на нём в Индийский океан.

В гидрографической лаборатории «Адмирала Макарова» вели прокладку курса параллельно со штурманской рубкой в исследовательских целях. Здесь шёл систематический промер глубин и каждое значение глубины океана, отмеченное самописцем эхолота, должно точно соответствовать определённой точке на штурманской карте океана, через которую только что прошёл «Адмирал Макаров». Только тогда это будет достоверная линия промера, а полученные уточнённые данные лягут на штурманские карты всех мореплавателей.

Чтобы измерить глубину во времена адмирала Степана Осиповича Макаров, гидрографы под неизменную «дубинушку» долгие часы вначале опускали, а потом тянули из бездны длиннющий линь с привязанным к нему свинцовым или чугунным лотом. Сейчас достаточно включить прибор, называемый эхолотом, и он тут же покажет, сколько футов под килем. Однако его показания не могут быть абсолютными. Старшему лейтенанту Анисимову нужно внести поправку на приливно-отливные колебания уровня моря в конкретном районе, затем к полученной глубине прибавить величину осадки собственного судна, потому что антенны эхолота установлены в днище судна, а осадка меняется в зависимости от солёности воды, которая в разных районах океана разная, кроме того – учесть изменения скорости звука в воде, зависящей так же от её солёности и температуры… В общем, не скучная работа.

Многое должен успеть вахтенный гидрограф, действуя буквально в режиме автомата. Анисимов успевал ещё и думать. Увидев, что самописец эхолота до этого тянувший прямую линию начал вновь выводить горку, Игорь оторвался от прокладки. «Надо же, за вахту уже третья горка…». Он достал из металлического шкафа перфоленты эхограмм, записанные на предыдущей вахте. И там увидел эти неожиданные горки.

Снова снял пилотку. Взял голову в руки, облокотившись на штурманский стол. «Откуда взяться на совершенно ровном четырёхкилометровом дне таким вот пятидесяти и стометровым кочкам?». Следующая мысль обожгла Игоря: «А не катим ли мы по длинному ущелью вдоль горной гряды, цепляясь эхолотом лишь за подножья подводных гор?..». Анисимов взял микрофон «Каштана» для связи с мостиком:

– Товарищ командир, обнаружены отличительные глубины. Предлагаю для уточнения промера изменить курс. Конкретно, лечь на 160 градусов.

Проходили томительные минуты, но мостик молчал. Курс судна не менялся. Игорь снова потянулся к «Каштану», но через открытую дверь в штурманскую рубку услышал голос командира уже на высокой ноте:

– Князев, почему не докладываете место?! Надеетесь всё прочесть на дисплее? Штурман, если он штурман, должен всё считать сам, с карандашом и параллельной линейкой. Я ясно выражаюсь: считать и докладывать?! А то Анисимов сейчас поведёт нас неведомо куда…

В двери гидрографической лаборатории появился капитан 2 ранга Романов. Игорь не переставал восхищаться его статной фигурой и тем особым флотским шиком, с которым командир носил свою форму. Лёгкий клёш всегда наглаженных брюк под особым углом лежал на зеркально блестящих полуботинках, идеально сидящая на фигуре тёмно-синяя шерстяная куртка и на ней – овально согнутые словно приклеенные к плечам погоны, крепко схваченная галстуком на шее кремовая рубашка, утяжелённая спереди шитым «крабом» пилотка, прикрывающая почти весь лоб… (как не влюбиться в такую морскую форму?!). И смуглое красивое лицо с большими смолистыми усами…

Вот кого надо фотографировать на обложки глянцевых журналов и развешивать в гримёрках мировых кинозвёзд…

Но иногда у Романова его такие же как усы смолисто чёрные брови сходились на переносице и это означало только одно: командир зол и сейчас будет всем…

– Анисимов, «Макаров» вам не велосипед – поворачивать туда, сюда. Докладывайте подробно.

Игорь увидел сошедшиеся брови-крылья Романова и быстро сориентировался. Сейчас упаси Бог хоть словом, хоть движением выйти за рамки устава, сразу получишь по полной – в общем-то, негромко и не оскорбительно, но очень хлёстко, с этаким флотским оттягом.

Анисимов вскочил с вращающегося кресла, сгрёб в сторону перфоленты и, показывая уже сделанные на карте карандашные отметки, как можно коротко доложил свои соображения.

– Я не разделяю вашего оптимизма, – брови-крылья начали понемногу расправляться, но о романовские усы ещё можно было уколоться. – Во-первых, мы идём постоянным курсом и, если верить вашему предположению, наш эхолот срезает только равновеликие подножья гипотетической гряды. Но не может же горная подводная гряда вытянуться по струнке – как зубья пилы. Во-вторых, эти ваши горки на эхограмме могут быть намыты завихрениями мощного здесь циркумполярного течения. Эту поправку среди прочих вы вводили?

Анисимов хорошо знал, как трудно, а порой просто невозможно переубедить командира, если он уже высказал своё мнение. К тому же он искренне уважал Виталия Евгеньевича Романова как командира и как просто справедливого человека, поэтому ему сейчас было очень жаль и даже обидно, что Романов не соглашается с ним. Но знал он и другое: по заведённому на корабле порядку в подобных случаях – при обнаружении отличительных глубин – необходимо докладывать сразу начальнику экспедиции капитану первого ранга Асташову.