Анатолий Гусев - Золото императора династии Цзинь

Пока наша охрана грабила мёртвых, мы с Чже подошли к пленнику.

– Зачем вы его поймали, Чже? Что вы с ним собираетесь делать?

– Можно выкинуть его в море, можно подарить его тебе, господин. Но сначала, мне и моим воинам хотелось бы расспросить его об этом странном оружии.

– Ты думаешь, он понимает язык Поднебесной? Или хотя бы ваш?

Этот простой вопрос озадачил меркита. Он вопросительно посмотрел на пленника.

– Ну, наш-то вряд ли. Откуда ему его знать?

– Почему? Вы северные варвары и он – северный варвар.

– Мы с ним не один народ. Хотя вы, цзиньцы, считаете по-другому. Не только ты один, господин.

– Это шутка, Чже.

– Я не думаю. Вы, цзиньцы, действительно так считаете.

– Это правда. Но только не я. И мы не называем себя цзиньцы, мы, люди Срединного царства, называем себя ханьцы, в память той династии, к которой я имею честь принадлежать. Посмотри, Чже, тебе не кажется, что он понимает наш разговор.

Пленник, достаточно молодой человек, лет восемнадцати, двадцати, полулежал, прислонившись к борту, и смотрел на нас спокойным, равнодушным взглядом. В его глазах не было не отчаянья, ни покорности судьбе, только мелькала лёгкая тень досады. Но он явно понимал наш разговор.

Чже присел на корточки возле него:

– Ты понимаешь меня?

– Да, – ответил тот равнодушно.

Пленник спокойно смотрел на нас своими карими глазами.

– Дайте мне нож, – сказал он.

– Зачем? – поинтересовался Чже.

– Зарезаться.

– Зачем? – не понял Чже.

– Потому, что это позор, когда тебя берут в плен, накинув на плечи колючую верёвку.

– Это не верёвка, – явно с обидой возразил Чже, – а аркан из конского волоса. Ты никогда не видел аркана?

– Нет.

– Никогда не видел, а считаешь это позором. Кроме того, с живыми может случиться всё что угодно, с мёртвыми, никогда и ничего! Чингисхан четырнадцать лет провёл в плену, освободился и стал грозным и великим. А если бы он зарезался? Но я с тобой соглашусь – лучше бы он зарезался. Тогда бы мы с тобой не увиделись.

– Ты много болтаешь, Чже, – прервал я его. – Парень всё равно ничего не понимает.

Чже посмотрел на меня и, усмехнувшись, сказал:

– «Блажен тот, кто ничего не знает: он не рискует быть непонятым».

Я был удивлён – грязный степняк знает слова нашего великого учителя Куна. Наверное, он слышал это где-нибудь и запомнил понравившуюся фразу. Чже не грамотный и прочитать её не мог.

– Как тебя зовут, – обратился я к нашему пленнику.

– Кин, – ответил он, – что значить, по-вашему – золото.

Меня как-то больно резануло по сердцу – Кин, это искажённое наше Цзинь – золото. Эти островные варвары не знали, что такое золото, у них не было даже слова, обозначающее его, и они взяли наше. Но не в этом дело. Кочевники захватили золото! Как это понимать? Не хорошее предчувствие обожгло мне душу. Но, слава нашим всемогущим предкам, оно не оправдалось и по сей день.

– Как называется твоё оружие? – спросил пленника Чже.

– Нагитана, – ответил тот. – Длинный меч, по-вашему.

– По-моему, длинная у него только рукоятка? – недоумевал Чже.

– Ты не о том спрашиваешь его, Чже, – сказал я.

– О чём же его спрашивать, господин? Мы для того и заарканили его, чтобы узнать, что это за оружие.

– Это не главное.

– Что же тогда главное, господин?

– Главное, это узнать, что он знает и решить, нужен ли он нам.

– Зачем?

– Как зачем? Что бы узнать кормить его или скормить его рыбам. Вы то, степняки, своих рабов не кормите.

– Это правда, господин, – согласился со мной Чже, – таковы обычаи степи, но на севере мы рабов и собак кормим.

– И так, – обратился я к пленнику, – откуда ты знаешь язык жителей Поднебесной?

– Не только этот язык, но ещё и язык айну и тех людей, которые живут дальше на север отсюда, которые зовут себя нанай и нивх.

– С айнами понятно – ты среди них жил, хотя я слышал, что айны и вадзин враждуют между собой.

– Да, но не всегда. Мой отец был купец. Мы торговали по всему побережью этого моря, были и довольно часто были, и в вашей стране, господин. Отсюда и знание языков. Мои предки все были купцами. Мы с детства языки учим. Без языка торговать сложно.

– Вы торговали?

– Да. Шторм разбил наше судно. Мы до этой земли на полузатопленном судне добрались. Судно починить не удалось. Так здесь и остались.

– И занялись разбоем?

Пленник пожал плечами:

– Надо было что-то делать. Где-то надо было брать средства на починку судна и на покупку товара. Отец и старший брат набрали денег, построили судно и ушли на родину, домой. И опять занялись торговлей. А что мне дома делать? Торговля меня не привлекает. Я хочу стать самураем. А что бы стать самураем, надо прославиться и набрать отряд воинов. Потом поступить на службу к какому-нибудь сёгуну. Он бы дал мне землю, я стал бы самураем, здесь на границе, это возможно. Стал бы богатым и знатным. А теперь я у вас в плену и все мои надежды рухнули. Осталось только умереть.

Я поспешил его успокоить:

– Не огорчайся. Зарезаться ты всегда успеешь. Сёгуна ты, считай, нашёл в моём лице, если ты знаешь языки местных народов и хорошо владеешь оружием, а не только языком. А служить нашему божественному императору Срединной империи гораздо почётней, чем вашему. «Не беспокойся о том, что у тебя нет высокого чина. Беспокойся о том, достоин ли ты того, чтобы иметь высокий чин. Не беспокойся о том, что тебя не знают. Беспокойся о том, достоин ли ты того, чтобы тебя знали». Так говорит великий учитель Кун!

– Умирать лучше во славе и почёте на склоне лет в какой-нибудь великой битве, – высказал своё мнение Чже.

Пленник промолчал. А я опять вспомнил слова учителя Куна и сказал Чже:

– «К молодым людям нельзя относиться свысока. Очень может быть, что повзрослев, они станут выдающимися мужами».

Чже усмехнулся, и ничего не сказал.

– Хорошо, – сказал я. – Покажи Чже и его воинам искусство владения своим странным мечём, а потом расскажешь мне о своих странствиях более подробно.

Искусство владения длинным мечём, которое показал Кин воинам Чже, не очень-то их поразило. Красиво, конечно, завораживает, как танец. Но в степи не танцуют, в степи убивают. Там воевали все против всех и воевали жестоко. Война там не весёлая прогулка, не великолепное приключение, а жестокая, кровавая действительность, в чём я, впоследствии, убедился на собственном опыте. Но сейчас война в степи прекратилась. Чингисхан железной рукой привёл все племена степи к покорности. Но эти дикие псы привыкли к крови и, если, он их не натравит на кого-нибудь другого, они разорвут его самого. Но я надеюсь, что наш император сумеет их укротить, и они и дальше будут грызться между собой в своей холодной голодной степи, пока все не передохнут.