Георгий Васильев - Годы. Мили. Судьбы

Столовый зал, с 1919 г. Зал революции ВВМУ им. Фрунзе

Над тремя входами располагались хоры (балконы), поддерживаемые металлическими колоннами с канелюрами (желобками). На хорах по воскресеньям и в праздники играл духовой оркестр, услаждая слух обедающих. Стены зала украшал лепной декор из элементов герба Морского корпуса, львиных голов и военных трофеев, выполненный скульптором Солдати. После Наваринского сражения 1827 года по распоряжению директора корпуса адмирала И. Ф. Крузенштерна в Столовом зале напротив входа у задней стороны поместили модель брига «Наварин», вполовину натуральной величины. В 1832 году справа у стены зала поставили еще одну деревянную модель фрегата «Президент». Модели не только украсили зал, но и служили учебными пособиями.

С 1901 года бронзовый Петр I (творение скульптора М. Антокольского) наблюдал с высоты двухметрового постамента, как ежедневно здесь проходили, помимо трапезы, разводы суточного наряда, парадные построения в день принятия присяги и выпусков. В Столовом зале проводили и балы. Ежегодно 6 ноября традиционный бал в Морском корпусе открывал зимний светский сезон в столице. Лучшему танцору из числа гардемаринов вручали голубой бант с надписью «Морской корпус». Обладатель банта имел право на 12 дополнительных баллов к оценкам по успеваемости в конце года.

Танцевать я не умел. Несколько человек, таких же, как я, нашли частную школу танцев на улице Герцена, где за небольшую плату нас научили танцевать вальс, фокстрот, танго и румбу. Главным в этом деле было преодолеть смущение и боязнь наступить на ногу партнерши. Через некоторое время мы стали равноправными участниками танцевальных вечеров.

Степан Поляков из 316-го класса (по прозвищу Слон) имел коллекцию виниловых граммофонных пластинок. На патефоне он проигрывал нам записи цыганских романсов и песен в исполнении Изабеллы Юрьевой, Кэто Джапаридзе, Вадима Козина. Позже появились пластинки с записями Леонида Утесова и его джаза. Курсант соседнего класса Вася Демченко увлекался фотографией, у него я научился элементарным приемам съемки фотоаппаратом «Фотокор-1», проявлению стеклянных негативов, печати снимков. Иногда курсанты ходили в кинотеатры на Невский проспект, редко на танцы в Дом культуры им. Кирова на Большом проспекте Васильевского острова. К сожалению, во время моей учебы 1934–1938 годов руководство училища практически не уделяло внимания эстетическому воспитанию курсантов. Старая школа обучения будущих офицеров включала обязательные уроки культуры поведения за столом, танцы, эстетику и правила поведения в высшем обществе. Высокий уровень интеллектуального развития и обширные знания «бывших» (так называли дореволюционных офицеров) в литературе, искусстве, поэзии, музыке и архитектуре считались пережитком прошлого. Не нашлось мудрого руководителя, способного возбудить интерес курсантов к русской истории. Мы жили и учились в Ленинграде на Васильевском острове, но равнодушно проходили мимо сфинксов напротив Академии художеств и Ростральных колонн. Не были знакомы с шедеврами Эрмитажа и Русского музея. Не ездили в Царское село и Павловск. История и культура России стали интересовать меня незадолго до войны, а пока нам старательно вдалбливали историю ВКП(б) и преимущества нового коммунистического строя.

Ленинградские театры время от времени присылали курсантам бесплатные билеты на спектакли. В один из выходных дней 1935 года я был на опере «Евгений Онегин» в Мариинском театре (тогда Театр оперы и балета им. Кирова) и встретил землячку Марию Иванову. Она училась в фармацевтическом техникуме на Петроградской стороне. Поболтали о нашей родной Березайке, общих знакомых. Закончился антракт, и каждый отправился на свое место. Пригласить ее на свидание я постеснялся.

Студентки-выпускницы Ленинградского фармацевтического техникума. Слева вторая сидит Мария Антоновна Иванова. Ленинград. 1935 г.

Два раза в год на Первомайские и Октябрьские праздники в Москву посылали курсантский морской полк. На этот раз поехал наш третий курс. В апреле 1937 года началась подготовка курсантов училища к участию в первомайском параде в Москве. Как и в прошлые годы, командовать парадом назначили командира флотского экипажа полковника Дубина, признанного грамотным, опытным специалистом по строевой подготовке. Некоторые украинцы с неблагозвучными фамилиями переносят ударение на другой слог, чтобы звучало приличнее – не Нога, ´а Нога, ´не Кочерга, ´а Кочерга ´. Наш командир не был исключением. Он не хотел именоваться Дуби ´ной, а желал быть Дубино ´й. В течение трех месяцев после классных занятий по три часа ежедневно мы маршировали. Чеканили шаг по мостовой Исаакиевской площади, как выражался наш командир полка: «Чтобы девки смеялись и радовались».

Курсантов нещадно муштровали, достигая высокой слаженности и синхронности на марше. В Москву ехали в поезде. На остановке эшелона в Бологом я тщетно искал знакомые лица, никого не увидел. Поезд прибыл в Москву вечером. С развернутым морским флагом, под оркестр, исполнявший марш из кинофильма «Цирк», в строю с винтовками «на плечо» полк военно-морских курсантов вступил на улицы столицы. Перекрыли уличное движение. Люди из открытых окон домов приветливо махали руками. Зеваки и прохожие останавливались на тротуарах.

Кричали женщины «ура!» и в воздух чепчики бросали!

Курсанты 3-го курса ВВМУ им. Фрунзе на параде в Москве. 1937 г.

Да, военный моряк в глазах московских обывателей был фигурой необычной. Разместили нас в Чернышевских казармах в Замоскворечье. Кормили армейской солдатской пищей. Спали на туго набитых душистым сеном матрасах.

1 мая 1937 года на Красной площади после приветствия наркома Вооруженных сил Клемента Ворошилова, объехавшего войска верхом на коне, участники парада приняли присягу. Принимавший парад с трибуны мавзолея В. И. Ленина читал слова присяги, а мы хором, по возможности громче, повторяли: «Я, сын трудового народа, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, перед лицом трудящихся всего мира торжественно обещаю…»

На трибуне мавзолея стояли И. В. Сталин, М. И. Калинин, В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов и другие руководители партии и правительства. Большинство были одеты в полувоенную форму, подчеркивающую скромность и преданность Сталину. Он еще не имел военного звания, но со времен Гражданской войны ходил в полувоенной форме. Наш военно-морской полк прошел торжественным маршем мимо трибуны хорошо, начальники похвалили. Три курсанта упали от напряжения в обморок, когда мы долго стояли в строю и ждали начала парада. Их незаметно заменили. В память о параде у меня осталась в альбоме почтовая открытка с надписью «Курсанты ВВМУ им. Фрунзе на параде». На ней запечатлены Гинкул, Федя Лукьянов, Куперштейн и Борька Рохлин. Петр Синецкий и я стояли в третьей шеренге и в объектив не попали.