Григорий Борзенко - Потомок Нострадамуса

Их превосходительство продолжал меня водить по огромной, сверкающей убранством зале, и представлять гостям, да и не только, как я понял, гостям. Поскольку многие из них были людьми близкого к губернатору окружения. Так, подойдя к одному из них, мой спутник добродушно улыбнулся:

– А это, мой мальчик, мой помощник – мистер Френсис Эсскес. Это тот самый настырный господин, который своими неуместными визитами пытался прервать нашу задушевную беседу в моем кабинете. И на попытку того что-то пролепетать в свое оправдание, губернатор улыбнулся еще шире. – Да будет вам, Френсис! Помимо ретивого исполнения служебных обязанностей мы не должны забывать и о житейских слабостях! Неужели вы не видите, что я позволил себе сострить?! Или вы хотите лишить меня этого удовольствия? – И заметив, что тот, растерявшись, принялся отрицательно качать головой, мол, нет – нет, я не мог позволить себе такой дерзости, губернатор лишь обречено макнул рукой: – Да вы, мой дорогой, я вижу, вовсе лишены чувства юмора. Ну да ладно! Познакомьте лучше моего юного друга со своей красавицей – супругой.

Миссис Агнес, невзирая на далеко не цветущий, по моим понятиям, возраст, была особой действительно очень приятной наружности, Однако меня смутили ее очень грустные глаза. Позже, невольно подслушав разговор, я узнал, что миссис Агнес давно страдает подагрой и чтобы, наконец, избавиться от изматывающей ее болезни собирается на лечение то ли в саму столицу, то ли в какой иной город, расположенный невдалеке на материке – я уж точно и не понял. Возможно, именно болезнь и была причиной грусти в ее глазах?

Подойдя еще к кому-то из гостей, губернатор вновь широко улыбнулся:

– А это, Джимми, мой казначей, мистер Честер! На удивление исполнительный человек и каждая монетка в вверенной ему казне, да и каждая циферка в предоставляемом им отчете находится в большем порядке, нежели… Уж, право, так сразу не подберешь с чем и сравнить. Однако относительно последнего отчета этот господин непозволительно затягивает время и я, грешным делом, уж начинаю подозревать: а не отправится ли он, шельма, в ближайшее время с государевыми-то деньгами тайком в неизвестном направлении?

Так продолжалось довольно долго. Хозяин празднества знакомил меня со многими людьми, рассыпал остроты, и хотя я не люблю однообразия, все, как ни странно, мне вовсе не надоедало. Возможно, потому, что знакомился я в основном с поистине интересными людьми. Мог, к примеру, я, скажите на милость, предполагать в далеком детстве, проживая в одинокой хижине у моря, что судьба сведет меня с астрономом, пытающимся открыть какое-нибудь новое небесное светило, чтобы благодаря этому самому стать научным светилом, вследствие чего в свою очередь попасть в столицу, где сосредоточен весь цвет науки, к которому он себя уже сейчас в глубине души относил. Иной, представленный мне губернатором, напротив уже успел повращаться среди научных кругов столицы, но ни снискав ни славы, ни богатства, волей судьбы отправился в колонии, попал на этот остров, где, увлекшись химическими изысканиями (впрочем, он ими и в столице занимался), не расстался с мыслью найти формулу некой чудодейственной жидкости, то ли эликсира вечной молодости, то ли диво-зелья, излечивающего от всех болезней – я так точно тогда и не понял. Другой чудак настолько был увлечен науками о насекомых, что не только все свободное от исполнения государственных дел время проводил за ловлей всевозможных бабочек, мотыльков и жуков, но и носился постоянно с ними словно помешанный. Он и сюда пришел не с пустыми руками: ходил и показывал всем свой новый трофей Справедливости ради нужно признать, что посмотреть таки действительно было на что; в небольшой деревянной коробочке-футляре под стеклом находился столь необычный и потрясающий своими не только огромными размерами, но и дивными формами (особенно рожек) жук, что я невольно залюбовался им и даже держал его в руках, хотя фанатичный зоолог то и дело протягивал руку. Краем глаза я видел, как нетерпеливо он переминался с одной ноги на другую, сгорая от желания побыстрее забрать свой скарб. Нечто подобное я наблюдал и в Академии, когда общался с приятелями, которые увлекались каким-либо собирательством. Они буквально дрожат над каждым экземпляром своей коллекции. Это уже теперь я понял, что все собиратели и коллекционеры, как бы это помягче выразиться, немножко как бы не от мира сего, но тогда, видя нетерпение натуралиста, про себя удивился: зачем же ты, мил человек, вверял мне в руки свое богатство, коль тут же норовишь вернуть его назад.

Одним словом, было много интересных и поучительных для меня знакомств. Но все они, вместе взятые, не стоят и сотой доли того, что произошло дальше…

Когда я заметил эту девушку, которая судачила в стороне с дамами о чем-то своем, я, признаться, вмиг позабыл обо всех химиках и астрономах с их жуками и небесными светилами. Вот где было светало! Столь дивной красоты я никогда еще на своем жизненном пути, пусть он еще до смешного короток, не встречал! Пресвятая дева! До чего же она хороша? Губернатор что-то говорил мне и, поддерживая под локоть, увлекал куда-то за собой, видимо, знакомить с кем-то из гостей. Но я застыл на одном месте, словно вкопанный, и никакая уж сила не могла меня сдвинуть с места. Я не видел, поскольку взгляд мой был направлен в совершенно другую сторону, а скорее ощущал инстинктивно на себе взгляд губернатора. Он пристально посмотрел на меня, затем устремил свой взгляд туда, куда было обращено мое внимание, снова взглянул на меня, но уже более пристально и лукаво, и, видимо, все поняв, деликатно прокашлялся и тягучим голосом, в котором просматривались нотки иронии, промолвил:

– Ну что же, мой друг. Вижу, что наступило время для знакомства иного плана. Прости, дорогой, но я не учел того, что ты уже далеко не тот неоперившийся мальчишка, каким ты был тогда, когда провидению было угодно впервые схлестнуть воедино наши жизненные пути-дорожки, Тогда тебе было лет, эдак, к примеру, четырнадцать. Сейчас, поди, все восемнадцать, наверное, есть? Но, видя, что я никак не реагирую на его слова, а лишь продолжаю неотрывно следить за предметом своего внимания, примиряюще махнул рукой я увлек меня за собой: – Ну что же! Так тому и быть! Подойдем поближе.

И повел меня – куда бы вы думали! Да! Прямо к ней! Я и рад был этому, и ноги сами несли меня туда, но в то же время они становились ватными и с каждым шагом идти становилось все трудней. Смешно сказать, но растерялся я тогда так, как никогда в жизни еще не терялся ни в каких, даже в самых критических ситуациях, как, например, в штормовом море, или в противоборстве со Зловещим Джоушем, когда речь шла о жизни и смерти. Подойдя к женскому обществу, губернатор учтиво поклонился: