Ольга Колотова - Покинутый замок

Раз пять он уже брался за тяжелое кольцо, служившее дверной ручкой, которое держал в пасти бронзовый лев, но каждый раз отдергивал руку, словно испугавшись, что лев его укусит.

Он так и не решился постучать. Что он скажет?.. «Возьмите меня в ученики?» «А у тебя есть деньги? Ты можешь заплатить за обучение?»

Молодые идальго были частыми гостями учителя фехтования. Через несколько дней Бартоломе уже знал в лицо всех или почти всех посетителей.

И заприметил одного разодетого вельможу. Тот всегда шел по улице, напевая песенку, и провожал взглядом всех симпатичных встречных девушек. Он всегда был весел. А у продавщицы цветов он всегда покупал букет или, по крайней мере, бросал ей монетку. Девушка отвечала ему улыбкой.

Бартоломе решил, что с таким человеком можно договориться.

– Простите, – однажды обратился к нему Бартоломе дрогнувшим от волнения голосом, – вы не могли бы взять меня с собой?

– Куда? – не понял молодой человек.

– Туда, – Бартоломе кивнул на заветную дверь.

– А, – сразу же догадался кабальеро, – посмотреть хочешь. Пошли.

Бартоломе даже не ожидал, что все получится так просто.

Их встретил среднего роста худощавый человек лет сорока пяти, чьи волосы уже начали седеть и редеть, а на лице уже появились морщины.

Как Бартоломе понял из разговора, учителя фехтования звали Карлосом Эскивелем.

– Это мой слуга, – указал молодой человек на мальчишку, который держался у него за спиной.

– Пусть подождет в прихожей, – бросил учитель фехтования.

Бартоломе неприятно задело то, что его назвали слугой. Кабальеро мог бы представить его как приятеля или младшего брата. Конечно, Бартоломе понимал, что ни на того, ни на другого он не похож. Для друга он слишком юн, а для брата слишком бедно одет. То есть сойти мог разве что за бедного родственника. Но все равно было обидно.

Впрочем, Бартоломе быстро забыл об этом, потому что получил возможность хотя бы наблюдать. Дверь в фехтовальный зал осталась приоткрытой, точнее, Бартоломе сам ее приоткрыл.

Кроме молодого человека, с помощью которого Бартоломе попал на урок, здесь бы присутствовали еще двое парней.

Если не учиться самому, то хотя бы иметь возможность наблюдать, как учатся другие… На него никто не обращал внимания, и он стоял у приоткрытых дверей, пока маэстро не начал прощаться с учениками. Тогда Бартоломе незаметно проскользнул в фехтовальный зал, чтобы получше рассмотреть развешанные по стенам шпаги и рапиры. Вернувшийся учитель фехтования с удивлением обнаружил в зале мальчишку, о котором уже успел забыть.

– Эй ты! – окликнул он его. – Что ты тут делаешь? Твой хозяин уже ушел.

– Я… – растерялся Бартоломе. – Простите… Я хотел…

– Что ты хотел? – прищурился Карлос.

– Можно мне иногда приходить сюда… посмотреть? – выпалил Бартоломе.

– «Посмотреть», – передразнил его Карлос. – Вот что, приятель… Веник – в углу. Подмети зал!

– Я – кабальеро! – вздернул подбородок Бартоломе.

– Да ведь ты только что говорил, что слуга!

– Я этого не говорил! – воскликнул Бартоломе. – Я…

И осекся. Если он честно скажет, как было дело, его, скорее всего, выставят за порог…

– Вот что, благородный сеньор, – усмехнулся учитель фехтования, – у тебя выбор: навести здесь порядок или убираться отсюда к дьяволу, и чтоб я тебя больше не видел! Понял?

Бартоломе понял.

– Хорошо, – тихо произнес он, опустив голову. – Я… я сделаю…

Скинул куртку и поплелся в угол за веником.

Карлос молча наблюдал за ним.

Наконец Бартоломе, злой, красный от стыда, бросил веник в угол…

– Эй ты, дохляк! Ты хоть шпагу-то поднимешь? – окликнул паренька Карлос.

– Подниму, – по губам мальчика скользнула улыбка.

– Ну, держи, – учитель фехтования протянул ему эфесом вперед рапиру.

Глаза мальчишки загорелись.

Карлос оценивающим взглядом окинул его фигурку: а мальчишка вовсе не так хрупок, как ему показалось сначала. Скорее, изящен. Видимо, не врет насчет своего аристократического происхождения. Он довольно высок для своего возраста, у него широкие, прямые плечи, под рубашкой уже слегка угадываются мускулы. В то же время было в нем что-то диковатое, настороженное, хищное. Точно он был неприрученным зверем.

– Тебя как зовут-то, волчонок?

– Бартоломе Себастьян де Сильва-и-Вальес! – сверкнул глазами мальчишка.

– Ладно, дон Бартоломе, – улыбнулся Карлос, – посмотрим, на что ты способен.

В тот вечер Карлос дал Бартоломе тупую рапиру и велел:

– Защищайся, как сумеешь.

Бартоломе если и не умел как следует парировать удары, зато быстро соображал, был вертким и ловким.

– А из тебя выйдет толк, – заключил учитель фехтования.

И Бартоломе получил разрешение присутствовать на занятиях. Мальчишка понимал, что его пустили из милости, вел себя тихо и незаметно, немедленно исполнял, если просили принести или унести оружие, и пожирал глазами фехтовальщиков.

В конце концов, Карлос, если не сильно уставал за день, стал уделять внимание и непрошенному ученику. Поначалу урок длился недолго: полчаса или чуть дольше. А потом Карлос и сам не заметил, как эти упражнения сделались ежедневными, а Бартоломе де Сильва стал его самым любимым учеником. Учеником, подающим самые большие надежды.

Однажды Карлос застал Бартоломе за чтением книги, о существовании которой сам, признаться, забыл.

У Бартоломе в руках была «Книга Херонимо де Каррансы, рассуждающего о философии оружия и мастерстве владения им, а также о христианской атаке и защите», изданная в 1582 году в городе Санлукар-де-Баррамеда.

– Можно, я возьму почитать?..

– Возьми. Правда, я не думаю, что ты разберешься в этом трактате.

– Я разберусь, – на губах Бартоломе появилась знакомая усмешка, точь-в-точь такая же, как и в первый день знакомства с учителем фехтования.

У Карлоса имелся пяток руководств по фехтованию, но он, признаться, редко в них заглядывал.

Бартоломе прочел все, что смог найти: у Карлоса, в библиотеке или в книжной лавке, благо на книги инквизитор денег не жалел.

Глядя на успехи, которые делает его ученик, Карлос впервые задумался о том, что у него нет сына, некому передать свое дело. Может быть, мальчишку к нему привела сама судьба?..

…Они сидели за столом напротив друг друга: стройный худощавый юноша и лысоватый мужчина лет пятидесяти.

Бартоломе только сейчас понял, как сильно сдал его учитель за прошедшие семь лет: постарел, осунулся, в глазах появилась усталость. Скоро ему будет не по силам преподавать фехтование.

Бартоломе не решался ему сказать, что пришел проститься.

Карлос заговорил первым:

– Ты был лучшим моим учеником. Лучшим из всех, скольких я помню…