Владимир Трошин - Любимцы Богини

«Хорошо, что топливо было не отработанное, – слушая рассказ Николая, думал Василий, – в противном случае, радиоактивное загрязнение местности могло быть гораздо более серьезным». Вспомнил про таблетки из индивидуальной аптечки:

– Коля, а тем, кто тушил пожар, членам аварийных партий, давали какие-нибудь радиозащитные средства?

– Смеешься! Выкатили флягу шила и всем наливали по сто грамм!

Василий знал, что спирт, предотвращает распад воды, основного материала из которого состоит человек, под действием радиоактивного излучения на водород и кислород, но все же переспросил:

– Серьезно, что ли!

– Да уж куда серьезней! Некоторые умудрились по несколько раз пригубить!

– Помогало?

– Не знаю. Но облученных много было. Их только успевали отвозить в госпиталь. У некоторых, говорят, от излучения, даже под одеждой ядерный загар. Пожар тушили почти два часа.

– А с лодкой что?

– Ничего. Разворотило реакторный отсек. Пожар потушили полностью залив его забортной водой. А чтобы лодка не затонула, затащили ее на мель.

– Там, говорят, повсюду валялись окровавленные останки этих ребят. Что с ними? Кого-нибудь опознали?

– Нет. Сплошное кровавое месиво. Собрали в резиновые мешки и увезли отмывать в госпиталь.

– От крови?

– От радиации. У них фон, как от сборки реактора.

– Не знаешь, кто погиб?

– Фамилии не говорят, но я знаю, точно, что там были инженеры-физики с перегрузки, представитель соединения и несколько человек с лодки.

– Да! Не повезло ребятам! – посочувствовал Бобылев.

– Конечно. Но им все равно, а вот живым еще придется помучиться, – подвел итог разговора Проданов.

Ночные тревоги Бобылев играть не стал. Какой смысл разносить радиоактивную грязь. Но в журнал на всякий случай записал. Мало ли что! От установки не выходить наверх, он тоже отказался. Надоедает сидеть все время в прочном корпусе! Черт с ней, с этой радиоактивностью!

Трое суток тянулись долго и нудно. Территория завода была пустынна, никаких работ не проводилось. Очевидно, руководством собирались силы, и решался вопрос о дальнейших действиях. Василий, от скуки исходил весь пирс, насквозь прокурился. Хорошо, что у него был запас, целый блок «Родопи». У морячков в этом отношении дела были похуже и они «расстреляли» дежурного просьбами угостить сигаретками. Василий не жадничал: «Откуда они их возьмут!». Утром третьего дня приехала смена. Василий узнал последние новости. Принято решение о временном перебазировании подводной лодки в Петровск. На входе в базу будет проведена дезактивация корабля. После нормализации радиационного фона в заводе, подводная лодка вернется для продолжения ремонта. Потихоньку начали переносить с плавказармы необходимые вещи, которые могут понадобиться в базе.

Петров сменил его. Бобылев не знал что делать. Покинув надоевший за трое суток дежурства прочный корпус пошел отсыпаться на ПКЗ. Не спалось. Вдобавок, вечером, его вызвал старпом. Он не стал ничего объяснять, сказал, что людей нет, и поэтому лейтенант Бобылев, вместе с тремя моряками, поступает в распоряжение дежурного по дивизиону, а зачем, ему неизвестно. Дежурный по дивизиону, старший помощник с лодки, стоящей в доке, обрисовал задачу. Из заводоуправления сообщили, что в районе, заброшенной стройки, якобы, обнаружены элементы конструкции взорванного реактора. Бобылеву с моряками, предлагалось обследовать этажерку недостроенного здания цеха.

– Если все-таки что-нибудь найдете, бросите в этот мешок. Мешок сдадите на КПП дезактиваторщикам. Но я думаю, что там ничего нет. Тревога на всякий случай! – вручив Василию пластиковый мешок, закончил инструктаж дежурный.

До стройплощадки было минут десять ходьбы, да и то, потому, что шли в неудобных бахилах. Заросшая высокой густой травой площадка вокруг остова здания мешала поискам: «Даже если здесь что-то и есть, разве увидишь?».

Стараясь не угодить, в полуобвалившиеся траншеи для коммуникаций, Бобылев обошел с моряками площадку по периметру. За сопкой солнца уже не было видно. Быстро наползали сумерки. Надо было спешить. Моряки торопили:

– Пора возвращаться назад!

Василий, забрав мешок, отпустил их, решив осмотреть этажерку самостоятельно: «Все равно здесь ничего нет! Ложная тревога!». По сохранившимся бетонным пролетам ему удалось подняться на все четыре этажа перекрытий и осмотреть их. На самом верхнем пришлось задержаться. На одной из плит перекрытия лежали какие-то искореженные обломки. Василий долго присматривался: «Что-то похожее на часть гильзы стержня автоматического регулирования мощности реактора. А может, и нет. Гильза сделана из нержавеющей стали. А эта вся черная. Но не ржавая!».

Он подобрал оказавшийся кстати камешек и провел им по поверхности металла. Царапина заблестела: «Так и есть! Нержавейка! В мешок влезет, донесу. Только как ее положить в мешок? Она ведь, гадина, активная! Все время находилась в центре реактора. На несколько тысяч рентген потянет!».

Палку, для того, чтобы запихнуть гильзу в мешок ему удалось найти только внизу. Подталкивая палкой, он закатил обломок металла в горловину, расстеленного на плите мешка. Можно уходить. Тем более, через несколько минут ничего не будет видно. Внизу уже стоял мрак. Только верхушка здания еще освещалась отблесками меркнущей зари. Но он не уходил, сам не зная почему. Какая-то неведомая сила заставляла его шаг за шагом продолжать обследование бетонных плит. Что-то сверкнуло под ногами. Василий нагнулся. Ничего не видно. Он осторожно провел рукой по шершавой поверхности бетона. Подушечки пальцев руки ощутили что-то маленькое, холодное. Осторожно взяв предмет двумя пальцами, Василий поднес его поближе к лицу. Сначала он не понял что это. А когда понял, чуть было не выронил. В его руке была белая от известковой пыли, высохшая, с длинным скрюченным ногтем, фаланга человеческого пальца с невесть как удержавшимся на ней закопченным кольцом с прозрачным камушком.

«Интересно, кто он?» – Бобылев осторожно освободил кольцо от остатков пальца. Палец он сначала хотел положить в мешок, но, подумав, что человеческим останкам негоже лежать рядом с какими-то железяками, решил положить в карман куртки: «А там, дезактиваторщики найдут ему место!». Василий потер кольцо о рукав куртки. Оно заблестело: «Что-то выгравировано на внутренней поверхности! Может, как у Лены, на кольцах имена жениха и невесты? Жаль, что ничего не видно».

Проснувшееся любопытство заставило Бобылева решиться на время оставить кольцо у себя: «Приду на ПКЗ и при свете посмотрю гравировку. А завтра сдам дезактиваторщикам».

Всю дорогу до контрольно-пропускного пункта, его не покидало чувство тревоги. Василию казалось, что кто-то на него смотрит с высоты. Он успокаивал себя: «Это от наступившей темноты». Но и на освещенной фонарями дороге наваждение преследовало его.