Майкл Роэн - Преследуя восход

Но все равно это было глупо. Я нисколько не был влюблен в Клэр — ничего подобного. Я был в близких — гораздо более близких — отношениях с добрым десятком девушек с тех пор, как окончил колледж, не так ли? Не говоря уж о случайных связях в последние год-два. Со Стефани, Мэри-Энн, с двумя или тремя из них у меня было серьезно, действительно серьезно. Даже начинал подумывать о женитьбе. Не говоря уже…

Я стиснул зубы. Глупо, это ведь уже в прошлом, правда? А он говорил о настоящем. Его глаза были как два зеркала, а зеркала беспощадны. Я никогда не видел себя таким раньше. В памяти возникло прикосновение руки к моей руке, заботливый, сочувственный голос, легкий аромат ее духов. Не так уж много, но ничего ведь больше и не было ни с какой стороны. Я заботился о том, чтобы так оно и было, заботился систематически, тщательно, осторожно. Так неужто она действительно была самым близким мне живым существом?

Ответить я не мог. Что-то собиралось над моей головой, и я вдруг ощутил, что уже ни в чем не уверен.

Если бы он плеснул мне в лицо водой, потом бросил канистру, а следом — огонь, то не смог бы потрясти меня больше. И он знал об этом. Его глаза смотрели в мои, пока я внутренне извивался, видели каждую подробность моих мук и наслаждались ими. Так ребенок может испытывать садистскую радость при виде извивающегося насекомого, нанизанного на булавку. Если Клэр была самым дорогим мне человеком, если я был для нее дороже всего…

— Что… что они собираются с ней делать? — хрипло спросил я.

Финн снова хихикнул. Джип резко что-то сказал ему. Стриж, казалось, ничего не заметил. Он наклонился вперед, быстро, как ласка, схватил мои руки в свои и притянул их к обеим сторонам кипящей канистры. Я дернулся, но хватка этих артритных лап, холодных и твердых, как рог, была смертельной.

— Ты хочешь знать или нет? Ты не почувствуешь ничего такого, чего не смог бы вынести!

Беспомощный, с широко раскрытыми глазами, я позволил ему поднять мои руки над огнем и медленно и осторожно положил ладони на ребристый металл. Я невольно ахнул, но то, что я ощутил, не имело ничего общего с жаром, скорее это была энергия кипящей воды, заставлявшая жесть вибрировать, как барабан, как множество барабанов. Пульсация, глухие удары, бешеный настойчивый ритм, а над этим, в звуке лопающихся пузырей, в реве пламени снизу, что-то еще — гул голосов, заунывное пение.

— Что это? — выдохнул я.

Жесть вибрировала под моими руками, как живая, ее все труднее и труднее было сдерживать.

— Это ритуал, — мрачно сказал старик. — Cérémonie-caille. Я узнаю его. Mangé — жертвоприношение, возможно, чтобы загладить вину за поражение перед их богом. Этого я не вижу, над ним висит тьма, жаркая и душная тьма под влажными листьями. Но конкретно для этого ритуала годится только одна жертва, это должен быть cabrit sans cornes. — Он сардонически улыбнулся и перевел: — Безрогий козел.

Однако я не нуждался в переводе, ни в буквальном, ни в его реальном значении. У меня от ужаса волосы встали дыбом, и я вскочил, оторвав от канистры руки:

— Господи, что теперь делать? Мы должны вытащить ее оттуда…

Единственное, что сделал Стриж, — это самодовольно ухмыльнулся мне в свете костра и пожал плечами. Это была последняя капля. На меня холодной молнией накатила ярость, какую редко когда испытывал или давал ей волю, и я почувствовал, как весь ощетинился.

— Будь ты проклят! — заорал я. — Что-то ведь должно быть! И ты поможешь мне прямо здесь и сейчас, а не то я сверну твою проклятую тощую шею! — Джип что-то выкрикнул, но я не слушал. — Клянусь Богом, я это сделаю! — И я пнул кипящую канистру прямо в Ле Стрижа.

Наверное, он поднял руку, чтобы защититься. Канистра отлетела в сторону, мощная струя воды с шипением выплеснулась в огонь, но ни капли не попало в Ле Стрижа. Вокруг меня заклубилось громадное облако пара, но запах у него был не влажный и маслянистый, как того можно было ожидать, а мягкий, соленый и теплый, запах тропического морского ветра. Финн зарычал и вскочил, и я с ужасом увидел, что даже без света костра глаза его горят желтым светом, как янтарь. Рядом со мной я услышал скрежет палаша, вынимаемого из ножен, и резкое звяканье, когда он снова лег в ножны. Рука Джипа опустилась мне на плечо.

— Спокойно, парень! — прошипел он. — Держись подальше от мелей! Ты ведь не знаешь фарватера! Дай-ка мне штурвал на минутку! — И он обернулся к Стрижу: — Ты сказал, что поможешь, старик, так что придется помочь. Это же было самое простое — убедиться в том, о чем можно было догадаться и так. Не для такой работы приходят за помощью к Ле Стрижу, верно? И этого не хватит, чтобы мы были квиты. И не похоже на великого Ле Стрижа — бросить дело на полпути…

Я затаил дыхание, пока пар растворился в темноте, а старик скорчился над последними языками пламени. Финн стоял напряженный, готовый к бою, совершенно неподвижный, если не считать сгибавшихся и разгибавшихся пальцев и тяжелого дыхания. Он расслабился, только когда старик заговорил. Его голос превратился в жалобное хныканье:

— Вы, молодежь, никогда не готовы проявить силу духа! Вечно вы не можете пойти и сделать что-то; вам надо, чтобы мы вам все объясняли, а ведь нам для этого пришлось поработать! Я был о тебе лучшего мнения, штурман, но ты такой же, как все. Нет у тебя мозгов. — Он яростно уставился на меня. — Хотя здесь еще кое-кто, у кого нет и души. Зато есть драгоценные маленькие мозги. Что ты хотел, чтоб я сделал, когда они уплыли и уже далеко? Как ты думаешь, почему они так спешили? Тебя испугались? — Он фыркнул и высморкался с помощью пальцев. — Только выйти из гавани — и они в безопасности. Они это прекрасно знают.

Я ошеломленно взглянул на Джипа, и тот сердито покачал головой:

— Оставь эти штучки, Стриж. Тут много чего можно сделать и сейчас — и ты можешь это сделать. Мы оба это знаем!

— Не могу, не причинив вреда также и вашей драгоценной юбке. Вашей милой маленькой Клэр. Так что вам придется снарядить корабль. И отправиться за ними следом! Ты богат? А?

— Нет, — с несчастным видом ответил я, соображая, сколько смогу выручить, если срочно продам квартиру, машину и музыкальный центр, хотя он прошлогодний и теперь уже не моден. — Сколько это будет стоить?

Джип щелкнул языком:

— Много, Стив. Я могу помочь тебе своими маленькими сбережениями, только это будет немного. Приличный корабль — это ведь обойдется не меньше чем в две тысячи плюс еще тысяча на экипаж и пятьсот на снаряжение.

— Тысяча чего?

Джип удивленно моргнул:

— Ну, в гинеях, конечно.

— Гинея? То есть один фунт пять пенсов? В нынешних деньгах?

— А какой же ей еще быть? Деньги есть деньги.

Я с минуту изумленно смотрел на него, потом неожиданно разразился смехом — я просто не верил своим ушам.