Алистер Маклин - Роковой рейд полярной «Зебры»

— Верно.

— Мерфи тоже в курсе?

— Нет.

— Я офицер военно-морской разведки. В Вашингтоне обо мне знают. Хотите, чтобы капитан лично за меня поручился?

— Да нет. — Роулингс впервые улыбнулся. — Но я слышал, как вы угрожали капитану пистолетом… С другой стороны, вы разгуливаете, где вам хочется. Должно быть, вы и впрямь чисты.

— Вы слышали, как я угрожал капитану и лейтенанту Хансену пистолетом. Но затем вас отослали. А потом вы что-нибудь слышали?

— Нет.

— На «Зебре» убиты трое человек. Двое застрелены, один зарезан. Их тела сожгли, чтобы скрыть следы преступления. Остальные четверо сгорели заживо. Убийца — у нас на борту.

Роулингс не проронил ни слова. Он сидел потрясенный, с широко раскрытыми глазами, лицо у него было бледное как мел. Я рассказал ему все, что уже знали Свенсон и Хансен, и предупредил, чтобы он был нем как рыба. В заключение я прибавил:

— Доктор Бенсон тоже серьезно пострадал — не исключено, что на его жизнь кто-то покушался, но зачем — одному только Богу известно. Во всяком случае, мы этого не знаем. Если это была умышленная попытка, она не удалась — пока.

Быстро оправившись от первого потрясения, Роулингс невозмутимым, как и прежде, голосом спросил:

— Значит, наш приятель может еще что-нибудь натворить?

— Вполне возможно. Никто из членов команды, за исключением капитана, старшего помощника и меня, сюда не зайдет. Ну, а если все же кто-нибудь сунется, вы вправе поинтересоваться, что ему здесь нужно…

— Может, перед этим обмотать ключ бинтом, док, — ярдов десять хватит?

— Вполне. Только, ради Бога, не перестарайтесь. Бейте сверху и правее, аккурат над ухом. Можете сесть за этой ширмой — там вас никто не заметит.

— Что-то тоскливо мне сегодня и одиноко, — пробурчал Роулингс. Он сорвал оберточную бумагу с бинта и начал наматывать его вокруг ключа, поглядывая прямо перед собой на обклеенную комиксами переборку. Со старым Мишкой-Йоги разве поговоришь? Ну да ладно, может, кто-нибудь сегодня вечером и разделит со мной компанию.

Прощаясь с Роулингсом, я уже загодя пожалел того, кому вздумалось бы разделить с ним компанию, будь-то убийца или кто другой. В то же время я понимал, что такая мера предосторожности необходима. Однако, оставив Роулингса охранять Бенсона, я совершил ошибку, потому что поручил ему охранять не того, кого нужно.

В тот день случилась еще одна беда; все произошло так быстро, просто и неотвратимо, что ни у кого не возникло и тени сомнения в том, что это действительно нелепая случайность.

Вечером за ужином я объявил, что завтра, часов в девять утра, с разрешения капитана Свенсона начну осматривать пострадавших, потому что у многих из них ожоги были сильно запущены и уже начали гноиться, так что придется постоянно промывать им раны и как можно чаще менять повязки. Кроме того, мне предстояло сделать рентген Забрински, ведь у него была сломана лодыжка. Поскольку медикаментов в лазарете изрядно поубавилось, я спросил капитана, где еще Бенсон мог хранить лекарства. Свенсон позвал старшего вестового Генри и попросил проводить меня в кладовую медицинского имущества.

В тот же вечер, часов около десяти, когда я вернулся на «Дельфин», после того как осмотрел двух полярников, оставшихся на «Зебре», Генри провел меня через опустевший теперь центральный пост к трапу, который спускался вниз вел в рубку инерциальной навигационной системы и в примыкавший к ней отсек радиотехнической службы. Открепив зажим на тяжелой квадратной стальной крышке люка, расположенного в дальнем углу отсека радиотехнической службы, и подняв с моей помощью крышку — она весила добрых сто пятьдесят фунтов, — Генри начал тянуть ее на себя, пока не сработал вертикальный запор и крышка не была закреплена намертво.

В глубине люка виднелась вертикальная железная лестница, она вела на нижнюю палубу. Генри начал спускаться первым, чтобы включить внизу свет. Я полез следом за ним.

Кладовая медицинского имущества, несмотря на крохотные размеры, была оборудована столь же великолепно, как и остальные помещения на «Дельфине». Благодаря педантичности Бенсона у каждого предмета тут были свои место и ярлык — и меньше чем за три минуты я нашел все, что мне было нужно.

Я поднялся по лестнице первым; ухватившись рукой за последнюю ступеньку, я протянул другую руку вниз, чтобы принять у Генри сумку с медикаментами. Поставив сумку на верхнюю палубу, я схватился свободной рукой за скобу на нижней стороне крышки люка, чтобы подтянуться и вылезти наверх, в отсек радиотехнической службы. Но не тут-то было. Прежде, чем я успел сообразить, в чем дело, стопятидесятифутовая крышка стала падать прямо мне на голову — очевидно, удерживающий ее запор ослаб и открылся сам собой.

Я быстро нырнул обратно в люк, чтобы крышка не ударила меня по голове, а левую руку убрать не успел — запястье оказалось зажатым между крышкой и комингсом люка, и я повис в воздухе. Однако под весом тела рука все же освободилась из мертвого капкана, и я рухнул на нижнюю палубу. В первый миг мне показалось, что меня огрели огромной кувалдой, в следующее мгновение я потерял сознание.

— Должен вам сказать начистоту, старина, — услышал я голос Джолли, когда я очнулся. — Скрывать что-либо от коллеги бессмысленно. Вы чуть было не лишились левого запястья. У вас сломаны средний палец и мизинец, средний — аж в двух местах. А с тыльной стороной, боюсь, вообще дело дрянь — сухожилия у мизинца и безымянного пальца срезало напрочь.

— Что это значит? — спросил Свенсон.

— А то, что на левой руке у него теперь осталось три пальца, включая большой, — прямо ответил Джолли.

Свенсон чуть слышно выругался и обратился к Генри.

— Боже мой, ну как ты мог забыть, что нужно всегда глядеть в оба, ты, опытный подводник! Ты же прекрасно знаешь — запоры на крышках надо проверять самым тщательным образом. Так почему ты этого не сделал?

— Просто в этом не было нужды, сэр. — Еще никогда Генри не выглядел столь подавленным и несчастным. — Я услышал щелчок и для верности подергал крышку. Она прочно сидела на запоре — это точно. Могу голову дать на отсечение, сэр.

— Да как же она могла сидеть на запоре? Ты только посмотри на руку доктора Карпентера! Боже мой! Ну сколько раз можно повторять — инструкции нужно соблюдать неукоснительно!

Генри молча уставился в пол. Джолли, который по понятным причинам выглядел не лучше моего, сложил свои инструменты, посоветовал мне отлежаться пару дней, выдал пригоршню каких-то таблеток и, устало пожелав всем спокойной ночи, направился к трапу, ведущему из отсека радиотехнической службы, где он возился с моей рукой. Свенсон сказал Генри:

— Ты тоже свободен, Бейкер. — Я впервые слышал, чтобы к Генри обращались по фамилии, — значит, Свенсон действительно поверил, будто старшина совершил серьезное преступление. — Завтра утром я решу, что с тобой делать.