Иван Охлобыстин - Тайна двух океанов

* * *
Капитан тем временем уже шел по коридору.
Войдя в свою каюту, капитан запер за собой дверь, сел за письменный стол, включил компьютер и начал читать.
Он прочел следующее: «Ответ задержан для проверки старых и получения новых материалов из Токио и Нагасаки».
Во время первой командировки в Нагасаки, пять лет назад, Горелов прекрасно выполнил задание, за что по возвращении был награжден орденом «Знак Почета». За два года, проведенных в командировке, много работал, изредка ходил в театры, кино, музеи, буддистские храмы, тренировался в боевых искусствах у лучших мастеров Японии. Часто проводил свободные часы в обществе членов российской колонии в Нагасаки и Токио. В следующую командировку в Токио, два года назад, встретился с Абросимовыми, отцом и дочерью, стал бывать у них все чаще. С дочерью, Анной Сергеевной, часто посещал театры, первоклассные рестораны и кафе, аристократические дансинги. Жил довольно широко. В этот период времени с членами российской колонии встречался редко. Интересна личность Сергея Николаевича Абросимова. Его отец, Николай Петрович Абросимов, бывший советский генерал, правительством Сталина был командирован в Японию. Смерть Сталина в 1953 году застала его там, и в Россию он не вернулся. Сын родился в Японии. Здесь же родилась и дочь Сергея Николаевича — Анна. Жена умерла десять лет назад. Живет широко, источники доходов неизвестны. Говорят, играет на бирже. Имеет большие знакомства в аристократических кругах Европы.
Задание второй командировки Горелов выполнил так же хорошо. Будучи третий раз в Токио, он вел примерно такой же образ жизни, часто бывал у Абросимовых. Говорили, что дочь Анна Абросимова стала невестой Горелова, хотя огласки никакой не было. Также источники сообщают, что Абросимова безнадежно больна редким заболеванием крови.
О каких-либо деловых или секретных взаимоотношениях Горелова с Абросимовым-отцом подозрительных сведений не имеется.
Капитан выключил компьютер, встал и начал задумчиво прохаживаться по каюте.

Встретив почти у самых дверей капитанской каюты Горелова, зоолог спросил:

давно, если можно так выразиться, не проветривались… А? Что вы скажете?

И, повернувшись, зоолог торопливо направился по коридору к своей лаборатории.
Горелов, не трогаясь с места, проводил зоолога взглядом чуть прищуренных глаз и направился к своей каюте.
В шестнадцать часов подлодка неподвижно повисла на глубине трех тысяч метров, почти у самого дна океана. В выходной камере собрались участники экскурсии. Перед тем как одеваться, зоолог попросил свою группу — Горелова, Ахмеда и Павлика — держаться около него, не отплывать далеко, так как работа будет коллективная.
Через несколько минут семь человек в скафандрах готовы были к выходу. Лишь на Горелове и зоологе не было еще шлемов. Как раз в этот момент, когда Крутицкий, дежурный водолаз, помогавший экскурсантам одеваться, готов был надеть на голову зоолога шлем, в камеру быстро вошли два офицера охраны.

Офицер охраны подошел к Горелову, с любопытством рассматривая его высокую, закованную в металл фигуру.

Разговаривая, он ходил вокруг Горелова, пристально осматривая со всех сторон его скафандр.
Чуть прищурив глаза, Горелов следил за ним, за его руками, за простодушным лицом, потом сказал:

Крутицкий кончил обряжать зоолога и поднял шлем над Гореловым:

Помахав приветственно руками, офицеры охраны вышли из камеры. Крутицкий в последний раз тщательно осмотрел одетые в металл фигуры, удовлетворенно кивнул головой и тоже вышел. Через минуту послышалось глухое журчание: вода начала заливать камеру.
Не успели экскурсанты отплыть и несколько километров от подлодки, как Горелов с досадой сообщил зоологу, что фонарь у него на шлеме потух.

Через пятнадцать минут Горелов уже опять выходил из подлодки. Повреждение фонаря было пустяковое: стерженек кнопки на щитке управления был погнут, вероятно, неосторожным движением самого Горелова, и произошло разъединение. Фонарь вновь ярко горел в то время, когда Горелов выходил из камеры на откидную площадку. Но едва он ступил с нее в черноту глубин, как свет опять погас. Однако на этот раз Горелов никому об этом не сообщил. В непроницаемой тьме он тихо проплыл вокруг подлодки, чуть касаясь рукой ее обшивки, подплыл к корме и нащупал отверстие центральной ходовой дюзы. Осторожно, стараясь не задевать металлом своего рукава металл дюзы, Горелов просунул руку в выходное отверстие дюзы. Рука до плеча погрузилась в еще горячую камеру сгорания и долго производила там какую-то утомительную работу. Наконец так же осторожно, как и прежде, Горелов вытащил из камеры руку. В ней находился небольшой кубический ящичек.
Повозившись немного, Горелов снял с него нечто вроде плотного металлического футляра и отбросил его в сторону. Теперь в руках Горелова остался знакомый металлический шар. Горелов положил шар в карман экскурсионного мешка, запер мешок, забросил его за спину и поплыл обратно к откидной площадке у выходной камеры. Здесь на его шлеме ярко вспыхнул фонарь, и, непрерывно вызывая зоолога, Горелов понесся в темноте глубин, среди загорающихся то тут,
то там разноцветных огоньков подводных обитателей.