Иван Охлобыстин - Тайна двух океанов

— А как же с научными работами? — с беспокойством спросил зоолог.

— Они не пострадают, Арсен Давидович. Наоборот, если хотите, можно увеличить число глубоководных станций и обследовать также экваториальную и южную Атлантику, часть Антарктики, южную и тропическую части Тихого океана. От Гибралтарского пролива и Гвинейского залива придется отказаться.

— Значит, мы пойдем Магеллановым проливом? — спросил Горелов, шлифуя пилкой ногти на левой руке.

— Возможно,— ответил капитан. — В нашем распоряжении имеется, кроме того, и путь вокруг Африки. Некоторая разница в расстоянии не имеет значения.

— Жаль, — вздохнул он. — Подводный Гибралтарский хребет, два встречных течения в проливе — верхнее из Атлантического океана и нижнее из Средиземного моря — очень важные темы в нашей океанографической программе. Впрочем, надеюсь, они с лихвой будут перекрыты проблемами новых областей. Я сейчас же приступлю, Николай Борисович, к составлению плана работ экспедиции по новому маршруту.

— Я вам потом передам его, Арсен Давидович, — мягко отказал ему капитан.

— Понимаю, — согласился ученый и тут же испуганно спросил: — Но первая-то наша станция, в Саргассовом море, остается в программе?

— О да! — усмехнулся капитан. — При любом маршруте «Пионера» ваш шедевр не придется исключать.

— Отлично! — удовлетворенно кивнул головой ученый. — Когда же мы прибудем туда, Николай Борисович?

— Часов через десять. Но надо не только прибыть туда — необходимо также отыскать подходящие места для ваших работ на разных глубинах, что-то вроде подводного плато или подводной горы. А это не так просто для Саргассова моря, которое на всех картах показано с огромными глубинами — больше шести тысяч метров… На этом, товарищи, мы закончим.

— Во всяком случае, завтра мы уже сможем приступить к работе, — потирая руки, говорил зоолог, направляясь к двери вместе с остальными участниками совещания.

— Ну вот, — погладил зоолог свою замечательную бороду, завязав последний узел на темени пациента. — Собственно, если делать все по правилам, то следовало бы тебя, бичо, положить здесь на койку денька на два. К слову, меня зовут Арсен Давидович. Разве тебе плохо было бы тут? Но ты не улежишь! — с огорчением добавил он.

— Как в «Хилтоне», Арсен Давидович, — сказал Павлик зоологу, проводя на ходу пальцем по лакированным стенкам коридора.

— Зови меня просто Профессоре. Меня так здесь все зовут, — ответил тот и добавил: — Ты этого нигде, ни на одной подлодке не увидишь, только у нас.

— Здравствуй, найденыш! — послышался вдруг среди шума знакомый звонкий голос.

— Ты что? Паломником из Мекки возвращаешься? — засмеялась она, приближаясь к столу, за которым сидел Павлик со своими друзьями. — Вон какую чалму накрутил тебе Арсен Давидович! Ну, как дела? Здоров, молодец?

— Вы замужем? — неожиданно поинтересовался мальчик.

— Нет пока, — застигнутая врасплох, ответила девушка.

— Тогда я готов на вас жениться, — сообщил Павлик и добавил: — Мне папа обещал на свадьбу купить океаническую яхту и вертолет. Кататься будем. Соглашайтесь — дело верное.

— Как дела, Павлик? — спросил капитан, остановившись возле мальчика и положив руку на его забинтованную голову. — Ты теперь у нас надолго останешься, потому что ни заходить в порты, ни встречаться с судами мы не можем. Надо тебе, голубчик, поскорей научиться ориентироваться под водой по компасу и по радиопеленгам. Придется тебе привыкать к нашей жизни. Да, вот еще — мы связались с берегом. Твой отец жив и здоров. Он в курсе, что ты у нас. Так что знакомься с экипажем. Это лейтенант Багрова Евгения, — и он показал на женщину-офицера. — Остальных ты уже всех знаешь или еще узнаешь.

— Хорошо, капитан,— смущенно и радостно ответил Павлик. — Я буду стараться.

— Не «хорошо», а «есть, товарищ командир!». Салага! — поправил Скворешня под общий смех.

— Спокойней, Скворешня, — весело предостерег его Чижов. — У «салаги» папа владеет четырьмя металлургическими предприятиями. Мальчику на завтрак в школе дают больше, чем ты за полгода получаешь.

— У меня папа раньше был геолог, — попытался оправдаться Павлик. — Он честный человек. Он за свой счет на Урале джазовые фестивали проводит.

— Кто же против! Мы все любим джаз, я в юности был «растаман», — поддержал ребенка капитан и с укором заметил Чижову: — А ты брось свой казарменный юмор.

— «Растаманы» любят регги, — поправила капитана Багрова.

— Ну, тем не менее… — отмахнулся тот.