Питер Бенчли - Девушка из Моря Кортеса

Палома, улыбаясь, отплыла в сторону, хотя ей было не по себе, ведь она знала, что довольно скоро спинорог все-таки потеряет свое невылупившееся потомство. Стоит рыбам обнаружить, где отложена чья-то икра, рано или поздно они разворовывали кладку. Но так и должно быть, говорила себе Палома. Еще один пример того, как природа поддерживает свой баланс. Если бы из всех отложенных спинорогом икринок вылуплялось потомство и все оно достигало зрелости, море бы просто задохнулось от избытка особей этого вида.

Вдруг Палома почувствовала уже знакомую ей боль в легких — неприятное оглушение, будто легкие сами начинают искать, где бы им взять еще воздуха. У нее начало громко, но безболезненно стучать в висках. Девушка оттолкнулась от дна и начала без усилий подниматься на поверхность, оставляя позади целый шлейф пузырьков.

Она взяла себе за правило отдыхать пять — десять минут между погружениями, потому что тогда она сможет нырять бессчетное количество раз, не чувствуя боли или усталости. Если не отдыхать, она с каждым разом будет нырять на более короткое время, и боль в легких усилится.

Поэтому сейчас Палома повисла на якорной веревке, глубоко вдыхая теплый влажный воздух и иногда поглядывая в воду сквозь маску, чтобы не пропустить ничего интересного.

Быть может, сегодня ей доведется увидеть золотого кабрио — редкого, единственного в своем роде окуня насыщенного, безупречно желтого цвета. Когда он зависал неподвижно в воде, казалось, что он выкован из чистого золота. А быть может, ей попадется пульсирующее облако барракуд. Когда солнечный свет отражался от серебристых туловищ, их стая превращалась в целый ливень сверкающих иголок.

Однажды она наткнулась на китовую акулу. Такой встречи Палома не пожелала бы никому.

Ее первой реакцией на долю секунды был шок, затем — ужас, а когда она до конца осознала, кто перед ней появился, — дрожь, покалывание и тепло, разливающееся в животе.

Китовая акула поднялась со дна медленно, будто паря. Она оказалась таких гигантских размеров, что в мутной воде нельзя было видеть ее хвост и голову одновременно. Однако можно было разглядеть, что она была горчично-желтого цвета в крапинку. Палома поняла, что ей нечего опасаться: китовые акулы питаются планктоном, мелкими креветками и другой микроскопической живностью.

Хобим предупреждал ее, что здесь можно встретить китовую акулу, стараясь подготовить дочь к возможному потрясению при встрече с этим гигантом.

«Китовой акулы нужно остерегаться только в одном случае», — произнес тогда Хобим без тени иронии.

«В каком?» Палома подумала, что речь идет об острых плавниках или огромных зубах, способных раздробить ее кости.

«Если ты подплывешь к ней, когда эта рыбина откроет рот, разожмешь ей челюсти, протиснешься вовнутрь и заставишь ее сжать челюсти позади тебя».

«Отец!»

«Даже в этом случае я сильно сомневаюсь, что ты ей понравишься. Скорее всего, она просто покачает головой и выплюнет тебя».

Палома прыгнула на отца, обвив его руками и ногами, и попыталась укусить его за шею.

В тот раз, окончательно убедившись, что перед ней — китовая акула, девушка опустилась вниз и подплыла поближе к этой самой большой в мире рыбе. Как раз в тот момент акула замедлила свой ход настолько, что Палома смогла потрогать ее за голову и провести рукой по бесконечным выступам на ее спине. Акула, казалось, не замечала присутствия девушки и продолжала лениво продвигаться вперед, слегка помахивая хвостом. Когда Палома дотронулась наконец рукой до хвоста, она задохнулась от изумления, ведь только хвостовой плавник был ростом с нее саму! Один взмах хвостом — и Палома была отброшена мощной волной в сторону, как беспомощная щепка.

Затем китовая акула скрылась в серо-зеленом мраке, неуклонно двигаясь вперед, словно выполняя какое-то задание. Создавалось представление, что она двигается по заданному маршруту или целой серии маршрутов, запрограммированных природой миллионы лет назад.

Но сейчас, когда Палома отдыхала на поверхности, опустив лицо в воду и глубоко вдыхая через резиновую трубку, ей так хотелось стать частью морского царства и не быть в заключении там, на суше. Под водой она видела нечто большее, чем спокойную рутину повседневной жизни: все находилось в неустанном движении, постоянно начеку и — в идеальной гармонии.

Вдруг она почувствовала легкую перемену в давлении воды на ее тело. Обычно это означало, что что-то произошло или должно вот-вот произойти. Вода облегала ее тело теснее, как будто нечто огромных размеров двигалось в ее сторону на большой скорости.

Палома инстинктивно дала задний ход, стараясь скрыться от этого невидимого «нечто». Чувствовалось, что оно подходит все ближе и ближе, и вот давление воды уже начало выталкивать ее из воды.

Когда она увидела это «нечто», оно оказалось черного цвета.

Кроме того, у него были крылья. Морское животное двигалось вперед, совершая мощные взмахи крыльями, и все на его пути разлеталось в стороны. Его рот представлял собой темную пещеру, прикрытую двумя рогами. Рога были нацелены прямо на Палому, словно для того, чтобы схватить ее и запихать в эту зияющую дыру.

Перед ней был манта-рэй. И хотя разум подсказывал девушке, что бояться нечего, тем не менее ее охватила паника. Почему он движется прямо на нее? Почему не свернет?

Волна, поднятая манта-рэем, все дальше выталкивала Палому на поверхность. Дыхание застряло у нее в горле. В голове проносились мысли о том, что нужно что-то предпринять. Мысли противоречили одна другой, и Палома не совершала никаких действий. Она был парализована.

В нескольких метрах от нее манта-рэй вдруг наклонил одно крыло и изогнул спину, показав белое сияющее брюхо. На каждой стороне было по пять подрагивающих жабр, напоминающих полумесяц.

Тут манта-рэй рванул вверх и выпрыгнул на поверхность — плотный кусок плоти идеально треугольной формы. По всем законам природы он не должен был летать. Но вот он летел, выпрыгнув из воды на свободу и устремившись в небо.

Палома была настолько поглощена этим зрелищем, что уже не замечала оглушительного рева, издаваемого манта-рэем. Звук был похож на всепоглощающий, адский гул ветра во время урагана.

Палома подняла голову, провожая взглядом черного исполина, разбрасывающего вокруг похожие на бриллианты крупные капли воды. На мгновение он застыл в воздухе, обрамленный ореолом солнечного света.

Падая брюхом вниз, манта-рэй хлопнулся об оловянную поверхность моря, вызвав неистовый взрыв. Оглушительный звук был похож на громовой разряд, разрывающий тучи в грозу.

Теперь Палома смогла наконец выдохнуть, издав возглас восторга. В прошлом она наблюдала прыжки манта-рэев, большей частью молодых и чаше всего в сумерках. Ей всякий раз казалось, что те кувыркаются от счастья.