Джулия Грин - Неукротимое сердце

— Нет. Вы уже читали, перескажите мне основное.

— Хорошо, — согласился маленький торговец мрачно, положив обратно сложенный лист. — Если кратко, то война с Францией продолжается, мисс Пенхоллоу. И французы ужесточили свое эмбарго на перевозку английских товаров. Не думаю, что мы сможем послать много кораблей в колонии. Мы и так уже много потеряли.

— Почему вы продолжаете называть колониями земли в Северной Америке, мистер Нортон? Я думала, они уже добились независимости.

Мистер Нортон смущенно заерзал.

— Старая привычка, мисс Пенхоллоу. Важно то, что на наши корабли наложено эмбарго. Колонии симпатизируют французам.

— Эмбарго? — пробормотала Кейт. — Какое чарующее слово! Бью и Сину оно понравилось бы. Что оно означает?

— Оно означает, мисс Пенхоллоу, что колониям… то есть американцам, недоступны наши товары.

— Но почему? Что сделала им фирма?

— Я не имею в виду товары только нашей фирмы, мэм. Эмбарго распространяется на все британские перевозки.

— Странно, что война мешает торговле. Это, несомненно, очень интересно, но что же мне делать?

— Боюсь, мисс Пенхоллоу, список ваших неприятностей пополнится.

— Что вы имеете в виду? — Кейт недоверчиво повернулась к нему, поскольку знала, что все зависит от ее поведения. Она тяжело откинулась на спинку кресла. — Вы хотите сказать, что не можете обеспечить мне поездку в Новый Свет?

Его неотесанное, круглое лицо выражало сочувствие. Нортон встал из-за стола и вышел вперед.

— Это не означает, что я не хочу перевезти вас, мисс Пенхоллоу. Это значит, что я не могу. Вы и другие, кому крайне необходимо уехать, вряд ли смогут сделать это, пока продолжается война. И вам следует смириться с этим.

Его слова били по ушам Кейт, словно деревянная дубинка по чурбану. Горло ее сжалось. С широко раскрытыми глазами она пыталась сосредоточиться на толстом маленьком человеке, который что-то говорил ей.

— Запомните мои слова, мэм, в течение этого года большинство торговых домов будут вынуждены бороться за свое существование, и многие фирмы навсегда закроют свои двери. Видите эти пристани, задыхающиеся от бездействующих кораблей? Вероятно, это вам будет неинтересно, но в 69-м и 70-м годах ваш отец и я узнали, что может сделать эмбарго. На этот раз я намерен подготовиться лучше.

— Значит, вы не обеспечите мне поездку в Америку?

— Я хочу помочь вам, мисс Пенхоллоу. Ваш отец был настоящим другом в прежние дни, когда наша фирма только начинала дело, покупая акции, и когда мы нуждались в новом корабле. — Мистер Нортон тяжело переместился. Он не любил говорить о периоде основания своей компании. — Это было, конечно, рискованное капиталовложение, однако все обошлось, — заключил он, запинаясь.

— Тогда и я сделаю не меньше, чем мой отец, — сказала Кейт оживленно. — Так как вы не пошлете корабли в Америку, пока продолжается война, Господи убереги нас, и многие будут стоять без дела, может быть, я смогу договориться о покупке одного из них?

— Корабля, вы говорите? А где вы найдете деньги для этого, вы, кто нуждался минуту назад?

— У меня все еще есть гостиница, — сказала Кейт с притворной скромностью. — Может быть, я смогу набрать еще десять тысяч фунтов в дополнение к тому, что мне уже уплатили. Конечно, этих денег еще недостаточно, но я думаю, может быть…

Нортон хитро взглянул на нее.

— А, так, значит, у вас все-таки есть деньги? — Он сел назад за стол. — Ну что же, давайте, скажем… пятьдесят тысяч фунтов.

— Двенадцать тысяч… я даже не уверена, смогу ли достать еще две тысячи, — сказала Кейт обеспокоенно.

— Хорошо, тогда двенадцать, — сказал мистер Нортон явно облегченно.

— И пусть это будет «Янки клипер». Мне нравится его вид.

— У вас взгляд отца на корабли. Хорошо, пусть будет «Янки клипер».

Двенадцать тысяч фунтов, подумал мистер Нортон, когда Кейт ушла, какая удача — избавиться еще от одного корабля. Когда он зажег свою трубку, его лоб беспокойно сморщился. Получил ли он выгоду? С Пенхоллоу никогда нельзя быть уверенным в этом.

Выйдя на улицу под дождь, Кейт улыбнулась. Она приехала в Бристоль, готовая заплатить любую цену даже за койку на борту корабля. Теперь же она приобрела целый корабль, и всего лишь за двенадцать тысяч фунтов! Конечно, надо будет заплатить за команду и некоторый ремонт, ремонт всегда требуется, но как легко она заманила старика в его собственную ловушку. Неужели же она могла позволить взять верх над Пенхоллоу!

Когда сделка с амстердамскими торговцами драгоценностями, господами Брандом и Роусфельдом, была завершена, Кейт, Бью и Син стали богатыми сверх самых смелых ожиданий, а Син оказался еще богаче благодаря значительному приданому, которое принесла ему Лидия.

После того как суды утвердили помилование, Бью и Син, получив горький урок, в благодарность вложили часть вновь обретенного состояния в добрые дела. Вместе с Кейт они восстановили и расширили дома призрения в гораздо большей степени, чем сэр Роджер Мухьюн мог представить себе, и так обустроили их, что они стали раем для всех старых моряков побережья. Затем они под руководством его преподобия Кастоллака и братства Троицы построили на мысе маяк, чтобы подавать сигнал кораблям в проливе и чтобы в будущем грабители не могли заманить их на мель. И наконец, они украсили церковь, выбросив громоздкие дубовые сиденья и установив вместо них изящные стулья, обитые кожей. Большую часть старых оконных стекол пришлось заменить новыми, плотно защищающими от ветра. Во всей округе не было церкви, которая могла бы соперничать с их церковью и в которой были бы установлены новая высокая кафедра, аналой и алтарь. Огромный склеп с его содержимым был приведен в порядок и опечатан, после чего легенды о Мухьюнах перестали распространяться.

Деревня тоже преобразилась вместе с новыми домами призрения и церковью. Старые дома были восстановлены, обновлены и сданы внаем, карнфортская гостиница тоже была отремонтирована Сином и Лидией и снова открыта для людей, так что путники, приезжая из далекого Кэмелфорда, останавливались там. Все потерпевшие крушение или изнуренные путешествием моряки находили приют и радушие за ее дверями.

Как ни странно, но не Кейт, а Син и Лидия купили большое поместье и вернули ему былое величие. Лужайки были подстрижены. Обновлены террасы с парапетами, где Син и Лидия могли сидеть и наблюдать, как в летние вечера тонкая синяя дымка повисала над деревней. Они редко покидали деревню. Им нравилось встречать рассвет над длинной золотой грядой утесов и ночь, спускающуюся на покрытые росой луга, наблюдать, как весной покрывается зеленью бук и как зреет инжир на южном склоне. А на заднем плане раскинулось, словно занавес, вечное море, всегда такое постоянное и в то же время такое переменчивое. Больше всего Син любил море, когда оно бушевало во время осеннего шторма. До них доносился грохот волн и скрежет гальки, как будто огромный орган играл всю ночь. Тогда он, ворочаясь в кровати, от всего сердца благодарил Бога, может быть, больше, чем любой другой человек, что ему не приходится в это время бороться за свою жизнь на побережье Мунтайда.